Максим Черепанов - Мю Цефея. Только для взрослых

— Прямо над нами взорвали EMP-бомбу, — объяснил запыхавшийся доктор Стирлинг и похлопал рукой по чемоданчику. — Мы должны срочно эвакуироваться, чтобы спасти результаты нашей работы.

Вдалеке послышались выстрелы и разрывы гранат. Динамики в стене тоннеля закашлялись и выпалили:

— Это не учебная тревога. База-51 атакована неизвестным противником. Все на боевые посты согласно плану А.

— План А уже провалился, раз противник проник внутрь, — пробурчал Стирлинг, — пора переходить к Б. То есть к биологически активной обороне.

И тут же достал коммуникатор и набрал на нем длиннющую строку из символов нижнего и верхнего регистров.

— Момотаро! — вспомнила Мэри. — Лаборатория!

— Поздно, — покачал головой Стирлинг и прошмыгнул в узкую дверцу за мусорным баком. — Приятно оставаться.

Сжав в руках ребристую рукоять «глока», Мэри ринулась на лестницу и спринтерски преодолела несколько пролетов. Она перепрыгивала через тела смешливых ребят, с которыми еще утром завтракала в столовой, и старалась сдерживать тошноту. За все время ей попался только один нападающий — его боевой экзоскелет сошел с ума, разорвал хозяина напополам и теперь жалобно попискивал сенсорной перчаткой в ожидании новых команд.

Зато в лаборатории русскому спецназу не повезло капитальнее. Двери в крыло биологов распахнулись, и из них буром поперло что-то трехметровое, зеленокожее, рогатое и очень злое.

— Демоны, — зашептал спрятавшийся под столом техник. — Я слышал, но…

— Зентреди, — воскликнула Мэри. — Ничего себе! Налепили из стволовых клеток Момотаро!

Конечно, по вырвавшимся на свободу монстрам тут же сработали штатным вооружением — пули калибра 5,45 простреливали зентреди коленные чашечки, прошивали насквозь массивные руки, расплескивали по блестящему полу кровь и мозги, но в битве на короткой дистанции сила на стороне больших батальонов. Два десятка гигантов отправились кормить червей — две сотни окружили и задавили солдат противника массой, споро ощипывая их от экзоскелетов и разгрузки.

К сожалению, обезумевшим зентреди забыли объяснить, кто их друзья. Чудом уцелевшие техники и ученые тоже были аккуратно разорваны на кусочки, поделены между альфа-самцами и немедленно съедены. Беты жевали жилистые кусочки русских спецназовцев, а назойливые самочки скакали вокруг, выпрашивая субпродукты. Мэри скользила вдоль стены, громко выкрикивая имя Момотаро. Она надеялась, что ему удалось укрыться в тарелке — зентреди ощупывали ее гладкую поверхность, но не понимали, как можно проникнуть внутрь.

Жилистая зеленая лапа чуть не поймала и Мэри, но в этот самый момент тарелка зашевелилась. Одна из посадочных ног кокетливо приподнялась, изогнулась в неожиданных местах, повернулась к ближайшему зентреди, одним импульсом проделала в нем аккуратную дырку, зависла на пару секунд, а потом зажгла нестерпимо яркий луч и яростно заштриховала им в лаборатории вообще все вокруг. В воздухе отчетливо завоняло подгоревшей плотью, а Момотаро уже перевел огонь на потолок и одним залпом всех восьми ног проплавил его аж до самой пустыни Мохаве, заодно спалив и пожарную лестницу с доктором Стирлингом и его чемоданчиком.

Сквозь какофонию стонов пробился отчаянный крик Мэри:

— Постой!

Шальной луч смерти изуродовал агента Оквуд, как криворукий дизайнер — фигуру человека при обтравке в фотошопе. Но из последних сил она достала из кармана яйцо и подняла как можно выше.

— Вот! Возьми с собой!

— Нет! — донеслось из тарелки. — Нет!

Глаза Мэри закрылись, руки обмякли, но яйцо застыло в воздухе, словно пойманное невидимым сачком, а потом плавно полетело к тарелке и прошло через ее обшивку так, будто не было ее совсем. Сознание агента Оквуд угасало, в конце тоннеля она видела бескрайние березовые рощи и слышала шелест осиновых листьев, а потом закончилось и это.

Тарелка ястребом пролетела сквозь раскаленный тоннель, поднялась над поверхностью планеты, раскрыла гравитонные крылья и яростно заклекотала на всех частотах. Инстинкт и яйцо гнали Момотаро в созвездие Ориона — и быстро. Нейроны в мозгу перестраивались на ходу, мысли путались и лепили странные, незнакомые слова: «птенчичек хочет в кроватуленьку». Мэри назвала бы их овуляшными, но ее рядом уже не было.

И все же самым последним усилием воли Момотаро сфокусировался на воспоминаниях о любимой земной женщине, взглянул на штат Вайоминг с высоты в двадцать километров и ударил всей мощью лучей смерти по мантийному плюму Йеллоустоуна.