Максим Черепанов - Мю Цефея. Только для взрослых

— Тебе не больно? — забеспокоился Момотаро после пары фрикций. — Я все делаю правильно?

Любители порно знают, что бурный секс с любимой овчаркой выглядит классной идеей только в тексте. Буквы убаюкивают и обманывают, фокусируют внимание на боли и наслаждении (в любом порядке), на радости от подчинения животным инстинктам, но на видео никаким монтажом не вырежешь простой факт: член существа другого вида всегда выглядит абсолютно омерзительно.

К счастью, в камере сенсорной депривации Мэри не видела ровным счетом ничего, зато на ощупь определила другую особенность Момотаро.

— Слушай, он словно лижет меня изнутри, — пробормотала Мэри. — Вытащи ненадолго, я хочу понять, как это вообще возможно.

Ошалевший Момо подался назад, блаженство замкнуло синапсы в мозгу пришельца коротким замыканием, а в сознании вдруг замелькали странные двойные и тройные спирали.

Мэри вывернулась, ощупала член пришельца снизу доверху — пять ладоней! — осторожно погладила кончик и хмыкнула.

— Слушай, а у тебя из уретры растет язычок. Шершавый! Пахнет мной!

— Может быть, продолжим? — взмолился Момотаро. На его теле выступили бисеринки пота, пришелец мелко-мелко дрожал, мохнатые яйца впервые в жизни стали горячими и отчетливо распухли.

Мэри поймала проплывающую мимо полную бутылку «Пабста», сорвала крышечку зубами, сделала большой глоток, обтерла губы ладонью, уперлась руками в перила и разрешила:

— Ну, поехали! Только не пытайся вставить его целиком. На четверть шишечки вполне достаточно. Засунешь — двигайся медленно и больше работай язычком.

Осьминоги-аргонавты из Тихого океана во время секса отстреливают член — и он потом одинокой спермоторпедой плавает по морю в поисках готовых к совокуплению самочек. Момотаро, к счастью, позаимствовал у головоногих только способ передвижения. Когда стенки влагалища сжали его каменный член особенно настойчиво, пришелец выстрелил в девушку всем, что сумел накопить, и вылетел из нее на мощной реактивной струе — да так, что врезался в противоположную стенку и больно ударился головой.

Тут-то в его сознании и промелькнул странный набор цифр.

— 28.71.99.170! Записывай скорее! — крикнул он громко и тут же поплыл к двери камеры сенсорной депривации. — Пока не забыл!

— Что это? — удивилась Мэри. — Не IP-адрес же. Ну серьезно.

Всю правду раскрыл довольно скалящийся доктор Стирлинг в белом халате.

— 28 и 71 — это, очевидно, никель и лютеций. Математика и физика — два языка, которые никак не зависят ни от культуры, ни от цивилизации, ни от планеты. Число протонов в ядре химического элемента — это вам не курс доллара к евро! Моя версия подтверждается очень просто — сплавом, из которого была изготовлена люлька. Это, если угодно, вторая координата кода по методу расшифровки Лю Цысиня, — объяснил научный директор Базы-51.

— А другие два числа? — спросила Мэри.

— Дальше работает математика на уровне тупых задачек из фейсбука. Ведь 99 — это 71 плюс 28, а 170 — это 99 плюс 71. Я думаю, это намек на то, как проще всего получать новые, более сложные химические элементы. Серьезно, мы это уже умеем делать. Просто берем два элемента попроще, сталкиваем их атомы в циклотроне и надеемся на то, что получится что-то более сложное новое и проживет достаточно долго для регистрации приборами.

— И что это значит?

— Это значит, что нам нужно взять лютеций и эйнштейний — элемент номер 99 — и получить элемент под номером 170, о котором мы абсолютно ничего не знаем. Но для соплеменников Момотаро он отчего-то очень важен. На нем код заканчивается. Современная наука только-только подобралась к элементу-122, но ничто не мешает попробовать сделать прыжок веры и провести эксперимент сразу с номером 170. Сильно подозреваю, что мы наткнемся на остров стабильности периодической таблицы. То есть элемент-170 окажется достаточно долгоживущим, чтобы его можно было использовать как невероятно эффективное топливо!

— Для летающих тарелок!

— Да, для космических кораблей. Возможно, даже межзвездных! Еще есть вопросы?

Мэри огляделась вокруг, прошептала доктору Стирлингу что-то совершенно на ушко, и он немедленно — и громко — ответил:

— Этот биологический орган используется для забора образцов ДНК. Но к задаче, поставленной президентом, это не относится! Фокусируйтесь на работе!

Так Момотаро получил в полное распоряжение настоящий циклотрон, вагон лютеция, мисочку эйнштейния (все, что смогла произвести лаборатория в Ливерморе) и высокомотивированного доктора Стирлинга. Обычно поиск новых элементов длится годами, но ученый быстро понял: Момотаро может интуитивно выставлять правильные настройки на приборах и получать на выходе аккуратные стабильные атомы. А Нобелевская премия все равно достанется научному директору! Профит!