Алеха: Выбор пути [СИ]

— Учти, эти документы передали люди, обязанные мне больше чем жизнью, — Игорь Маркович Ларин был краток, когда вопросы касались его связей, и он очень любил дочь и не мог допустить, что бы она пострадала, — прошу тебя, отнесись к ним с предельным вниманием и серьезностью.

Полина кивнула, продолжая изучать содержимое переданной ей папки, лаконично и профессионально изложенное на десяти листочках формата А4. С фактами и доказательствами. И каждый листочек из этой папки нес в себе информацию, которая никогда не должна была появляться вот так. На бумаге. У посторонних людей.

То, что её предали, она уже знала. Теперь же она видела масштабы предательства, цену предательства и тех, кто за этим стоит. И понимала, что она проиграла. Времени у неё нет. Всё уже произошло. Никакие её попытки исправить ситуацию ничего бы не дали. Так как все те люди, которых она собиралась поставить на место предателей и которые были опорой её планов, были с предателями заодно. Только более аккуратными и предусмотрительными.

Значит, всё-таки придется начинать с нуля. Полина аккуратно закрыла обычную картонную папку, с надписью «Дело №», осторожно положила её на край отцовского рабочего стола, откинулась на спинку кресла и закрыла глаза.

— Может, всё-таки образумишься? — через почти минуту тишины осторожно спросил её отец, — что в этих играх хорошего? Скоро третий десяток, а у тебя…

Полина тяжело вздохнула. Она тоже любила своих родителей и искренне не хотела их расстраивать. Но Айна стала для неё чем-то большим, чем жизнь. Она не знала, почему и чем, не могла для себя это сформулировать, но понимала, что это уже навсегда.

— Нет, пап, прости, но нет, — она открыла глаза, встретив жесткий, но понимающий взгляд тёмных глаз любящего её и много ей разрешающего человека, — за информацию тебе огромное спасибо, я хорошо ею распоряжусь. И не пострадаю. Обещаю.

— Хотя бы воздержись от посещения игры пару дней, — кивнул на её слова отец, — так ты точно не пострадаешь. Всё закончится буквально за пару дней. А после ты уже будешь не опасна для их планов. И трогать тебя не будет смысла.

Ответить на это Полина не успела.

Резким спазмом что-то сжалось в груди, потяжелела голова. Отрезало все звуки, и мир вокруг как будто потерял краски. И так неяркие цвета кабинета, освещенного настольной лампой, потеряли все цвета кроме нескольких оттенков серого, да и те постепенно меркли. Мысль, что это её наказание за слишком интенсивный ритм жизни и хронический недосып, Полина отбросила, увидев, что отец медленно заваливается вперед, лицом на стол. Из его глаз, ушей и носа текли струйки крови. И эти почти черные кровавые дорожки страшно смотрелись на бледном сером, словно пепельном, лице её отца. С тихим стуком его лоб коснулся столешницы.

Сил Полине едва хватило, чтобы поднять одну руку и прикоснуться пальцами к своей верхней губе. Сухая. А потом перед глазами всё окончательно потемнело. Последнее, о чем подумалось, перед тем как сознание потухло, было: «Папка с документами картонная. Вымокнет в крови, придется выкинуть»

Беспамятство, в которое моё сознание героически провалилось, дав распоряжения Контролеру по поводу трофея, экзоброни и моего драгоценного аватара, на этот раз было странным. И странным было то, что вроде бы я в беспамятстве, а вроде в сознании. Только не в теле. Я парил над Айной. Точно знал, что это Айна. И четко ощущал состояние полета — парения. Хотя до этого ни разу не летал. Даже на самолете.

Восприятие было сдвинуто в неизвестный мне спектр. Тот самый, который несколько раз прорезался, когда я перемещался из тела в аватара. И обратно.

Расстояние, с которого я обозревал Айну, было большим. Так как она вся умещалась в поле моего зрения. Вся поверхность была покрыта тёмно-бардовым туманом. Он неспешно перемещался по поверхности планеты, меняя плотность. Как облака над Землей при взгляде с орбиты. Он был холоден. Равнодушно-любопытен. И спокоен.

Наблюдая Айну, я пытался рассмотреть хоть что-нибудь ещё, кроме тумана. Но спектр восприятия не оставлял мне такой возможности. Всё, остальное — поверхность Айны, Норайна, другие звезды, другие планеты системы, если они были — всё терялось во тьме.

Я мог только наблюдать Айну. Хотя: Ещё я мог мотнуться на Землю в своё тело и четко ощущал, сколько врмени осталось до конца экстренного восстановления аватара. Не в минутах. В условных, неосознаваемых единицах. Вспомнив Землю, я вспомнил и голубоватый туман, её покрывающий. И тут же стал различать голубоватые искры-всполохи, вспыхивающие в «атмосфере» Айны. Их было много. Только в моем поле восприятия их были тысячи. Или сотни тысяч. С математикой в таком состоянии было туго.