Вера Огнева - Когда проснется Марс

– Закругляйтесь, – тихо велел. – Именем императора.

Старец выпучил глаза, будто ему вдруг стало плохо. Не дожидаясь его ответа, Луций выхватил пульт у стоящего рядом помощника, тронул нужный знак, и жертвенная решетка полыхнула огнем.

– Сейчас.

Он заметил у их ног небольшой аппарат для гадания на крови. В виде черной курицы, дерьмо-то какое! Суешь палец в клюв и…

– И никаких гаданий, – отрезал он.

Луций дождался, пока жрец опорожнит чашу в огонь, и лишь после этого сошел со сцены. Плевать он хотел на их религиозные чувства. Идет война.

– Восьмая декурия! Десять минут на сборы! Седьмая, за ними идете! Живо, живо! – гаркнул он, хлопнув в ладоши. Звук резко отскочил от стен, ударил по ушам, и легионеры шумно засобирались.

– Марций, – Луций выловил из толпы декуриона Восьмой. – Последи за Два-Ноль-Шесть.

Марций кивнул и потонул в толпе. Луций не доверял марсианину. Только не после его связи с имманес, о нет. Может, он и сейчас с ними в сговоре?

Дело сделано, но почему же было так паршиво? Хотелось взять распылитель и выбраться наружу. Разрядить всю батарею в пришельцев, чтобы те разлетались веером. Парадокс: столько лет его преследовали кошмары о войне, а сейчас он рвался на нее так, будто ничто другое больше не имело смысла. Войны у римлян в крови не меньше, чем у марсиан.

В отведенной ему комнате хотелось уже другого: что-нибудь разорвать, разбить кому-нибудь рожу… Луций заставил себя сесть, с силой провел по лицу ладонями. Голова раскалывалась от боли. В горле пересохло, но сколько бы Луций ни пил, он никак не мог напиться. Проклятье, он знал эти симптомы, но совсем не хотел о них думать.

Не сейчас. Сейчас и без того хватало.

Входная дверь прошелестела, отъехав в сторону, и в комнату вошли. Луций сделал сильный, глубокий вдох, давя крик, который свербел в горле. Сцепил дрожащие пальцы. Спокойно.

Спокойно.

– Цетурион, вы слышали запись, переданную имманес с утра? – Покрывало на койке Юлия зашуршало.

Ту запись не слышал лишь глухой.

Луций кивнул, совершенно не желая разговаривать. Все это было слишком долго: пока Восьмая декурия вернется, пока техники разберутся с новыми батареями. Нужно было что-то придумать, как-то уговорить Клавдия отпустить его на поверхность сейчас. В одиночку, конечно, будет сложнее, но он справится. Возьмет с собой распылитель, пару сменных батарей…

– И что вы об этом думаете?

– Ничего, – холодно ответил Луций. – Сейчас других забот хватает.

Голова. Казалось, она трескалась, как кубик льда в теплой воде. С сухим щелканьем и сеточкой мелких трещин, которые разбегались по черепу…

– А Клавдий? – не отступал Юлий. – Как отреагировал Клавдий?

Луций поднял голову и пристально на него посмотрел.

– Клавдий не думает даже о тех, кто гибнет в данный момент. Кого едят заживо там, наверху. – Он яростно ткнул пальцем в потолок каморки. – Еле уговорил его достать батареи. Но какой от них толк, если мы сидим под землей, как номера? Что об этом думаешь ты , Юлий?

Юлий молчал. Блестел чуть раскосыми глазами, не выказывая и намека на понимание. Ничего он не думал. Конечно, легко умничать на койке в бункере. Намекать на отца Луция или на что там Юлий хотел указать. Да, Цецилий-старший был прожжённым политиком, убийцей чужими руками, сенатором до мозга костей. Да, именно его голос прозвучал сегодня во всех отсеках бункера. И что? Какое значение это имело теперь?

– Легионеры, м-мать вашу, – криво усмехнувшись, Луций качнул головой.

Ну он и наговорил. Эта беспомощность, вынужденная необходимость сидеть, сложа руки, сводила с ума. Нашел кому жаловаться, совсем распустился. Конец его карьере…

Хотя она и так была мертворожденной.

Патриции не любили марсиан с момента их создания.

Те были слишком сильные – их вывели из какой-то особо крепкой породы людей систем Ядра. Слишком смуглые. Густые курчавые волосы, крупные черты лица. Устойчивость к перегрузкам и перепадам температур, обостренный нюх и способность видеть в темноте. Добавьте к этому искусственно сниженный интеллект – и вот она, идеальная рабочая лошадка для планеты-колонии.

Или отменное легионерское мясо.

Генное производство давно закрыли, а генного продукта становилось все больше. В поисках работы он разлетелся по всей империи, занял самые поганые, никому не нужные планетки и астероиды – сперва Марс, потом остальные. Патриции сами их отдавали, когда шахты вырабатывались и брать уже было нечего. Насчет возможных бунтов они не волновались. Марсиане не могли объединиться против императора. Они были заняты внутренними разборками или же служили «мясом» в легионе.