Вера Огнева - Когда проснется Марс

– Как?! У нас раненые! Им нужны медицинская помощь и укрытие!

– Я не вправе, – отрезал второй. – Бункеры не предназначены для укрытия народных масс. Среди эвакуированных могут быть личности, имеющие отношение к террористической группировке «Псов».

– Вы хотите сказать…

– И приоритетом легиона является защита граждан Нового Рима, особенно членов Сената. Помните об этом, центурион.

Связь оборвалась.

«Они уже мертвы. Выдайте нам остальных» , – появилось на панели на чистом имперском. Белые буквы на черном фоне, после чего панели вновь отключились. Луций постучал по одной пальцем, попробовал вызвать меню. Глухо, питания нет.

Его выстудил страх. Он представил инопланетные машины на развалинах Сената в Центральной. Мать и сестер, раздавленных обломками бетонных плит. Где они укрылись, в каком из бункеров Центральной? Имманес перехватывают переговоры, что может быть хуже?

Взвыли сирены.

Стены обагрились светом аварийных ламп, басовитый звук пробрал до внутренностей – пятый сигнал, знак всем собраться в казармах и ждать распоряжений. Но Луций в казармы не собирался, его место было рядом с консулом.

Он кинулся обратно в комнату связи, расталкивая всех локтями.

– Что это было?! – он ухватил за плечо Марка Полибия. Тот обернулся: тусклое лицо перекошено, глаза горели.

– Корабли! – гаркнул, перекрывая вой сирен и крики. – Корабли имманес вошли в атмосферу!

Легка мне моя боль, когда вижу я твою.

Еврипид «Медея»

Шаи стоит у внешней стены кабинета и без устали жмет символы в трех столбцах данных. Те бегут прямо в стекле – все поверхности в башнях имманес интегрированы в информационную сеть. Скупая мебель, стены, пол – всё сенсорное, как панели на Старой Земле.

В кабинете жарко. Воздух душит. Кажется, что он греется от всех этих символов и странной электроники имманес. От объемов информации, которая лезет…

…лезет…

…лезет в голову…

Малая жмурится.

Заметив ее, Бел Шаи сворачивает окна с данными и велит подойти ближе. Стирает каплю пота со своей щеки.

– Позволь, я кое-что покажу.

Он достает из-за пазухи проволоку, свернутую в кольцо, – ту самую, которую любит крутить на пальце. Расправляет ее. На ней видны бляшки электродов. Шаи крепит их к вискам и лбу.

Коронует себя.

– Это – «нить», – говорит.

Он поворачивается к стене, за которой спит колония. Ониксовые тубы небоскребов мерцают верхушками. Глухо, как ночники. Над ними разливается нежно-васильковый рассвет.

Кажется, вот-вот что-то случится, но ничего не происходит.

Малая подходит ближе, всматривается в широкие проспекты с гладким лавовым покрытием. Ищет на стоянке похожих на жуков одноместных летательных аппаратов. У водопада вдали. Везде тихо. Везде пусто. Имманес проснутся с восходом Некро.

И что? Что она должна увидеть?

Движение на крышах башен она замечает с опозданием. Далекие тени, много. Вроде бы имманес. Может, солдаты?

Их много. Интересно, как Шаи отдал им приказ? Мысленно, как он управляет машинами?

Малая выставляет максимальное увеличение окуляра. В перекрестье прицела видны голые жилистые тела. Черная кожа. Черные пластины, похожие на забрала шлемов. Какая странная униформа.

Теней на крышах все больше, словно муравейник разворошили. Кто-то не удерживается на краю и валится за ограждение, и Малая кричит. Но нет, он не падает. Прилипает к стене и спускается головой вниз, перебирает руками и ногами.

А за ним лезет еще один.

И еще один.

Что за… монстры? Имманес так не умеют.

Малая еле сдерживается, чтобы не закричать снова. Бел Шаи же не кричит. Значит, все в порядке.

– Инферио, – говорит он с довольным видом. – Сейчас ты увидишь их вблизи.

Они – как волна. Длинными прыжками перелетают пропасть – ровную щель между основным поселением и взлетным плато у башни помнящего. Огибают корабли на площадке. Техники один за другим прекращают работу, оборачиваются. Пятятся к кораблям. Прикладывают пальцы к вискам.

Минута – и инферио у основания башни.

Еще полминуты – и они лезут по стене с наружной стороны. Закрывают собой вид на город. Прямо за стеклом – лишенная волос голова, вместо глаз блестит хитиновая пластина. Рваные крылья короткого, словно обглоданного носа трепещут, втягивают воздух. И зубы… Эти зубы…