Виктория Самира - AYENA

Виктор продолжал молчать.

— Скажи что-нибудь, пожалуйста, — Тасита нервно мяла в руках сумку, не решаясь подойти ближе, хотя ей очень хотелось. — Я целиком и полностью тебя поддерживаю, главное, не отчаивайся, мы что-нибудь придумаем.

— Когда ты, наконец, замолчишь? — Виктор посмотрел на нее ненавидящим взглядом. — Какие, нахрен, мы? Ты вообще о чем? Ты на какую баррикаду собралась карабкаться? С чего ты вообще взяла, что мне это нужно?

— Что? — опешила Тасита.

— Вот это все! — Виктор перешел на крик и даже не заметил, что перестал сбиваться с речи. — Кто ты такая, чтобы принимать за меня решения и делать что-то от моего имени? С каких пор пара встреч дает тебе право строить на меня планы? Ты вообще зачем пришла? Нечем заняться? Настолько скучно или настолько плохо в собственной жизни, что ты решила заняться моей?

— Ты… ты, боги пресветлые! — Тасита попятилась из камеры, не сдерживая слез, едва не споткнулась, налетев на кого-то, и побежала прочь.

В камеру вплыла Нора. Строгая и крайне недовольная.

— Виктор Коннор, это что сейчас было? — громко возвестила она о своем присутствии. — Ты работаешь в правоохране.

— Уже не работаю.

— Плевать! Ты был воспитан в альварской семье. И что я вижу? За пару минут ты нарушил все мыслимые и немыслимые законы культуры, которой тебя учили. Я недостаточно старалась? Была плохой матерью для тебя? Девочка не спала с момента твоего ареста, обзвонила всех, кого можно, на коленях умоляла.

— Ты не понимаешь? — зарычал Виктор, вставая. — Эта несчастная девочка будет оплакивать меня несколько лет, и хрен бы с эмоциями, переживет. Но нее все будут показывать пальцем и говорить, что она бывшая девушка казненного прокурора-преступника. Это клеймо она не смоет с себя никогда! Лейтенант тайной полиции не должен навещать в тюрьме смертника. Она не на той должности, чтобы так рисковать.

— Ах вот ты чего? — задумалась Нора. — Комедию ломаешь, значит. Ну хорошо, ее-то я успокою. А ты тряпка. Ты сдался. Мой сын, я тебя не таким растила. Это что за истерика, кто тебе дал право унижать людей, которые тебя любят? И если ты сам себя решил похоронить, это не обязаны делать все остальные!

— Я уже покойник.

— Даже покойники не смеют так разговаривать с женщинами! Смерть — не повод для хамства! — Нора назидательно ткнула пальцем в грудь Виктору, и тот, повинуясь этому жесту, сел на кровать. — Как тебя кормят?

— Все нормально. Не жалуюсь.

— Камера просто ужасная, — альва начала осматриваться, заглянула за кафельную ширму и выругалась. — Почему высшего лорда содержат в таких кошмарных условиях? Это же обыкновенная камера смертников.

— Тюрьмы уравнивают всех, — философски заметил Виктор. — Их не строили из расчета на высших лордов. Я удостоился чести стать первым.

— Почему не настоял на домашнем аресте?

— Я не сайку хлеба в магазине украл. Я хладнокровно застрелил друида на глазах у свидетелей.

— Ничего не знаю про этого друида, — заявила Нора. — Зато я знаю тебя. И если мой мальчик украсил стену мозгами какого-то урода, значит, урод это заслужил.