Чайна Мьевилль - Нью-Кробюзон [Трилогия]

Прилипшая к нему тень выступала примерно на дюйм от подбородка, пасмурным гало обесцвечивала окружавший воздух. И было нечто еще — словно тьма проулка перетекла в тени, словно перемещалась вместе с Седрахом. Когда он шагал вперед, со стороны казалось, будто и не двигается вовсе. Чары Танселла обманывали взгляд. Если знаешь, где находится Седрах, и следишь за ним, то заметишь его продвижение. Но куда проще не заметить.

Седрах жестом подозвал Айзека и Ягарека.

«Я что, такой же сейчас? — думал Айзек, когда крался на свет. — Полуневидимка, носящий покров из теней? С легкостью огибающий край чужого поля зрения?»

Айзек посмотрел на Дерхан и понял по ответному изумленному взгляду, что так и есть: он уподобился Седраху. Слева фигура Ягарека тоже сделалась неразличимой.

— Как только начнет светать, пойдем, — прошептал спутникам Седрах.

Танселл и Пенжефинчесс кивнули. Разъединившись, они дрожали от изнеможения. Танселл поднял руку, дескать, желаю удачи.

Седрах знаком позвал Айзека и Ягарека и вышел из темного переулка на свет трескучих факелов. Следом двинулись «обезьяны», они не торопились, старались как можно меньше шуметь. Остановились рядом с двумя людьми и гарудой, и на их мятых металлических оболочках вовсю заплясал красный свет. Этот же свет стекал с трех зачарованных пришельцев, как жидкое масло с ножа. Ему не за что было зацепиться. Три нечетких силуэта застыли перед пятью тихо полязгивающими конструкциями, а затем двинулись через улицу к дому.

За кактами не водилось обычая запирать двери. Проникнуть в дом не составило труда. Седрах крадучись стал подниматься по ступенькам.

Айзек, пробиравшийся следом, чувствовал экзотический запах кактусовой живицы и незнакомой пищи. Повсюду были расставлены горшки с супесью — грунтом для разнообразных растений пустыни. В большинстве своем нездоровых, чахнущих в неестественной среде обитания.

Седрах повернулся и глянул на Айзека, затем на Ягарека. Очень медленно приложил к губам палец. И двинулся дальше.

Когда приблизились ко второму этажу, услышали глухие голоса — кактусы спорили. Ягарек шепотом переводил, что ему удавалось понять, — о страхе кактов, о необходимости верить старейшинам.

Здесь коридор был пуст, запущен. Седрах остановился, и Айзек заглянул через его плечо — дверь в комнату с говорящими кактусами была отворена настежь. Увидел большое помещение с очень высоким потолком — судя по полосе разлохмаченного шпона на высоте семи футов, жильцы просто снесли одно перекрытие. Газовая лампа светила в самом слабом режиме. Недалеко от двери удалось различить спящих кактов, они стояли, сомкнув ноги, неподвижные, внушительные. Но двое бодрствовали — склонившись друг к другу, бормотали.

Седрах, точно хищник, подкрадывающийся к добыче, очень медленно преодолел последние ступеньки и застыл у дверного проема. Оглянулся и ткнул пальцем в одну из «обезьян». А после этим же пальцем указал вниз. Повторил жест. Айзек понял, наклонился к речевому входу и передал конструкции распоряжение Седраха приблизиться. Она с тихим цокотом засеменила вверх по лестнице, отчего Айзек поморщился. Но какты ничего не услышали. Конструкция бесшумно присела рядом с Седрахом. Айзек послал вслед вторую, потом дал Седраху знак идти дальше. Медленно, крадучись, рослый человек двинулся вперед, заслоняя своим телом конструкции. Иначе нельзя — они не заговорены, значит, их блеск в дверном проеме привлек бы внимание кактов. Седрах без задержки выскользнул из поля зрения разговаривавших жильцов, прикрыв собой от света крадущихся «обезьян», и вместе с ними окунулся во мглу коридора.

И тогда наступила очередь Айзека.

Он дал знак двум другим конструкциям спрятаться за ним, а затем осторожно пошел по деревянному полу.

Жутковатое он испытал чувство, когда миновал первый косяк и оказался на виду у беседующей перед сном супружеской пары кактов. Айзек держался как можно дальше от двери, но несколько секунд, пока он крался через призму тусклого света к спасительной мгле, были мучительны.

Он успел бросить взгляд на больших кактусов, что перешептывались, стоя на полу, точнее, на сухой корке грязи. Лица их были обращены к двери, и он затаил дыхание. Но к мгле этого дома добавились волшебные тени, и он прошел незамеченным.

А затем и тощий Ягарек, старательно пряча за собой последнюю конструкцию, миновал освещенный проем. Все собрались у следующей лестницы.

— Сейчас будет полегче, — тихо пообещал Седрах. — Выше этажом никого, это просто самодельные антресоли. А вот дальше… Дальше — гнездышко наших мотыльков.