Дмитрий Орёл - Мю Цефея. Игры и Имена

— Но это же обман!

— Ни в коем случае. Обман — это сообщение ложных сведений из злых побуждений. А мы сообщаем чистую правду во имя добра. Просто не всю правду. И слегка смещаем акценты. Мы охраняем покой наших граждан. Мы убираем из новостей все ненужное, лишнее, бесполезное и неприятное. И как результат — количество людей, идущих на работу с улыбками на лице, в Теократии Рейнхольма на сорок процентов выше, чем у вас в Альянсе Ферт. Мы делаем мир добрее!

— Но в результате люди не знают, что Магнат — пьяница!

— Ну вот узнают они. Решат, что с этим надо что-то сделать. Поскольку легального способа объявить Магнату импичмент у нас нет, они устроят общественные беспорядки, выведут народ на площади. Стихийные выступления могут, чего доброго, перерасти в подстрекательства к революции. Тайная полиция выявит зачинщиков, мы устроим показательные судебные процессы, на которых зачинщики признаются в работе на чью-нибудь разведку, да хотя бы и на вашу, и суд с глубокой печалью на сердце вынужден будет повесить их за измену Родине. Кому от этого будет лучше? Нам, лишившимся хороших, отважных, смелых людей, которые могли бы принести пользу стране, если бы не начали играть в революцию? Их семьям? Их детям, которые останутся без отцов? Теперь ты понимаешь, что ограничение свободы печати — это хороший поступок, который нам приходится совершить во имя добра?

— М-да. Ну, а что ты скажешь о нарушении принципа презумпции невиновности в ваших судах? Это тоже хороший поступок, который вы совершаете во имя добра?

— Послушай, давай подойдем к вопросу диалектически. Основной задачей правоохранительных органов во всем мире является снижение числа преступлений, согласен? Таким образом, наши суды, действуя на опережение в соответствии с директивой о превентивном наказании…

* * *

Луна серебрила дорогу своим мертвенным светом, на полуночном ветру шумело разнотравье. Оба оруженосца и девчонка давно спали, накрывшись одной попоной. Лошади и мулы тоже спали, прижавшись друг к другу теплыми боками и время от времени взмахивая хвостами. Рыцари, забыв о полупустом котелке и приглушив голоса, чтобы не мешать спящим, продолжали свой спор:

— Но вы, в своей Теократии, практикуете некромантию! Ваши мертвые не знают покоя!

— Мы считаем экономически нецелесообразным зарывать в землю хорошие средства производства. Использовать зомби на низкоквалифицированной работе намного выгоднее, чем даже раба: зомби не заболеет, не умрет, он может работать в гуще нечистот или под водой. Он не нуждается в воздухе и в сне, ему не нужны страховой полис, зарплата или питание. Он не отпросится с работы по болезни, не уйдет в декрет, не запьет и не уедет в отпуск. А еще зомби намного сильнее рабов. Использование труда зомби высвобождает рабочих для тех задач, для решения которых требуется хоть немного интеллекта.

— А как же уважение к покойникам?! Разорение могил — это, безусловно, злой поступок!

— Уважение к покойникам — это неплохо, но уважение к живым намного важнее. Освободить от низкоквалифицированной работы живого человека — очень добрый поступок. А мертвецам уже все равно, так что для них работа после смерти — тоже не зло, наши мистики и философы это доказали диалектически. Поэтому мы вправе поднимать мертвых и заставлять их работать во имя добра.

— Неужели ваши мертвецы не заслужили отдых хотя бы после смерти?

— Есть ли что-то более великое и возвышенное, чем труд на благо родной страны?! — патетически воскликнул Анхельм. — Видишь, ты согласен со мной. А что ты ответишь, если тебе скажут, что, когда ты уже не будешь уставать и страдать, твое тело сможет потрудиться на благо родной страны еще немного? И при этом ты освободишь от тяжелого, монотонного труда своих родных? Вот, ты уже киваешь! Мертвецам наплевать на отдых после смерти, зато их труд обеспечивает отдых живым при жизни, а это, безусловно, добрый поступок.

— То есть ваша некромантия — это во имя добра?

— Конечно!

— И ваши нападения на кладбища соседних стран с целью пополнить ваши когорты зомби — тоже во имя добра?

— Вы зарываете мертвецов в землю и, очевидно, не планируете использовать, а у нас они послужат доброму делу. Вдобавок отпадает нужда в таких огромных кладбищах, и вы можете пустить в оборот освободившуюся землю. Видишь, сколько добрых дел мы совершаем?

— И ваши армии зомби, захватывающие соседние страны, — это добро?

— Ну мы же договорились, что Теократия Рейнхольма — это добро. Умножать добро на земле и приносить его соседям — это добрый поступок. А если при этом удастся сохранить жизни солдат, отправив вместо них зачарованных мертвецов? Да такой поступок может служить эталоном добра и заботы о людях!