Джо Шрайбер - Дарт Мол - Взаперти

— Вот прямо так и разрывает?

— ...а потом засовывает руки вампе в живот по локоть, хватает сердце и, прикинь, давит его голыми руками!

— Ммм. — Зеро отрезал еще один кусочек стейка. — Впечатляет.

— Я не вру, чувак! Мы все видели. А потом — бум! Вампа вроде как валится на пол и помирает. — Миггс снова потряс головой. — Нелинейно. Заставляет задуматься.

Зеро прекратил жевать.

— Задуматься?

— Ну, я грю... — Миггс взял ложку, соскреб еду с краев тарелки и снова положил ее. — Грю я, если размышлять над этим — ну, у них тут есть вампа, и, если честно... кто знает, чем еще они тут затарились?

— Например?

— Ну, я грю, например, волкочервь.

Зеро обратил на него непроницаемый взгляд:

— Ты правда в это веришь?

— Не знаю, чувак. Слыхал, вот и все. Что он далеко, на нижних уровнях тюрьмы, где никто никогда не был.

Тви’лек собрался было ответить, но ощутил тычок достаточной силы, чтобы оттолкнуть в сторону его тарелку. Он обернулся и увидел, что прямо за его спиной стоят четверо заключенных.

«Короли костей». Зеро внимательно, одно за другим, рассмотрел их лица.

— Знатная у тебя жратва, Зи-иро, — сказал лысый бородач, стоявший впереди, — имя он намеренно коверкал с издевательской интонацией, — глядя на недоеденный стейк и овощи на тарелке тви’лека. — Я всегда хотел тебя спросить — как так получается, что ты питаешься лучше, чем все остальные?

— Мне кажется, это совершенно очевидно, — отозвался Зеро. — Я занимаю более высокое положение, чем вы.

— Да ну?

— С почти всем возможным уважением — да, — подтвердил Зеро.

Между ними воцарилось молчание. Он узнал стоявшего перед ним человека — Васко Нейлхед, босс «королей». Нейлхед был каннибалом и в среде зрителей гладиаторских поединков славился тем, что обычно поедал хотя бы часть любого убитого им существа. Поговаривали, что он принадлежит к какой-то секте, что получает от поклонников письма, передачи и даже иногда предложения вступить в брак, — хотя ходили слухи, что дома, на Тепаси, у него имелась большая семья.

— Забавно, что... — Нейлхед злобно смотрел на него, в уголках его губ пузырилась слюна. Сквозь ткань левого рукава его робы проступало что-то длинное и тяжелое, а из-под манжеты выглядывал заостренный кончик этого предмета. — Бьюсь об заклад, тебе кровь пустить так же легко, как любому. А ты что думаешь?

Краем глаза Зеро увидел, как Миггс и Хэллик храбро поднялись на ноги и встали в защитную стойку. Он жестом попросил их сесть.

— Все в порядке, — спокойно произнес он. — Я уверен, что господин Нейлхед готов принести извинения за свое неподобающее поведение.

— Снова ошибся, Зи-иро.

Не дожидаясь ответа, Нейлхед нагнулся, схватил Зеро за воротник и вздернул его на ноги так резко, что поднос тви’лека перевернулся и загремел по полу, а остатки стейка и зелени посыпались под ноги. Кость в рукаве Нейлхеда теперь четко проступала сквозь ткань, а ее острый конец упирался во впадину у основания шеи Зеро.

— Смотри-ка, мы кое-чему научились прошлой ночью, когда столкнулись в туннелях с «Силой тяжести», — проговорил Нейлхед. — И мы научились, и они. Можно сказать, выработали вместе новую стратегию.

— О. — Взгляд тви’лека оставался безмятежным. — И что это за стратегия?

— Ты нам и близко не нужен так, как мы нужны тебе. Факт в том, что единственная причина, по которой ты рулишь местечком вроде этого, — эти слизняки думают, что ты это делаешь. Когда они перестанут так думать, ты перестанешь здесь всем заправлять.

— Замечательно, — произнес Зеро. — Просто чудо, что никто из вас не пострадал при таком умственном напряжении.

Нейлхед хмыкнул.

— И вполовину не так замечательно, как будет, когда мы вытащим тебя из туннелей и вырвем у тебя горло.

— А Делия этого хотела бы?

Нейлхед застыл. Он еще плотнее прижал костяное острие к горлу Зеро и впился в него взглядом.

— Что ты сказал?

— Твоя сестра, — пояснил тви’лек. — Она до сих пор шлет тебе письма, не так ли? Потому что она думает о тебе. Она еще помнит время, когда вы вместе жили на Тепаси. После всего, что ты сделал, она не перестает надеяться, что ты вернешься и снова станешь тем мальчишкой, которого она помнит. Который пел «Сахарный замок Фронда», заставляя ее хохотать над каждой строчкой.

Нейлхед шумно, неглубоко вздохнул и чуть-чуть склонил голову. С его лица, обрамленного торчащей всклокоченной бородой, исчезла вся свирепость, и оно приобрело странно расслабленное, безучастное выражение.