Александр Бреусенко-Кузнецов - Гарпии визжат

— Лулу, Бианка и Марципарина — не настоящие твои имена. Настоящее имя одно — Кешла.

— Неправда. Это мои имена. Все четыре.

А неплохо отбрила. Так его, главного здешнего гада!

И ходила потом, думала: новое имя нашлось, будто сестра потерянная.

Ведь было-то их, оказывается, четверо. Лулу, Марципаринц и Бианку ей в Цанце назвали, а Кешлу-то спрятали — некроманты несчастные…

А ведь и спрятали-то не зря. В Кешле всё дело.

Четвёртое имя, потерянная сестра — Бианка этим очень впечатлилась. А вот Лулу не поверила, Марципарина же сказала, что ей всё равно.

Как вы не понимаете, настаивала Бианка, мы потеряли червёртую, а без неё мы не едины, мы вынуждены всё время спорить, а временами бывало, что и любоваться на гарпий!

Вот-вот, замечали ей, как бы потом не оказалось, что все эти гарпии не что иное, как потерянная нами Кешла!

Нет, Кешла не такая, восклицала Бианка, но доказать не могла.

Тут-то и созрела веская причина подойти к памятному приделу храма.

— Полагаю, вы забыли, кого там можно встретить, — сказал дракон-целитель на входе в этот малопосещаемый придел, — там гарпии. А то, чем они занимаются, у многих отбивает охоту жить.

— Мы помним про гарпий, — возразила Бианка.

А что там делают гарпии, она и так знает. Визжат, будто недорезанные. На худой конец придётся заткнуть уши.

— А кто такие «вы»? — тонко улыбнулся дракон-привратник. — Я вижу вас одну. Боюсь, мне не стоит вас пропускать во множественном числе.

И не пустил.

А Лулу и Марципарина хоть бы от себя голос подали! Они каждая за себя. Что им искать у гарпий какую-то Кешлу.

Позвали обедать. Раздосадованная Бианка отправилась в неблизкий путь к накрытым столам в центре храма, как всегда, наблюдая сперва лишь движение статуй.

(Ах да, вот зачем статуи — чтобы люди не заблудились!).

Так уж повелось, что путешествия во плоти по Храму Исцеления Бианка совершала в одиночестве, тогда как Лулу и Марципарина, пользуячь случаем, где-то витали.

И в тот самый раз, как её не пустил привратник, Бианка на пути к обеду помимо воли услышала вовсе необычный для Канкобры разговор.

— Вам не следует здесь находиться, — сказал главный дракон-целитель.

— Сожалею, но я здесь по поручению Рооретрала, — непривычно будничным тоном отвечал ему второй дракон.

— Вы не понимаете, — вздохнул целитель, горестно воздев крылья, — если кто-то не заколдован, то в Канкобру ему лучше не попадать. Ибо тут он и сделается заколдован. Вы и ваши драконы…

— Я и мои драконы получили приказ отыскать в Канкобре Лулу Марципарину Бианку. И вы зря отказываетесь нам помочь.

— Я не отказываюсь, просто не знаю. Канкобра — особое место, в нём никогда не уследишь за пациентами. По большому счёту, также бесполезно запоминать их имена. Ибо имена меняются.

— Драконьи имена устойчивы, — возразил собеседник, — я был Пендрамором, и Пендрамором пребуду. И учтите, драконы из правящего клана всё равно прочешут Канкобру, даже если вашим целителям вздумается оказать сопротивление…

— Помилуйте, какое сопротивление? Хотите — ищите. Только наши пациенты всё впемя в движении, и сверху не всегда заметны из-за плотного слоя слов. На прочёсывание храма у вас уйдёт не менее суток. Эти сутки для здравия рассудка многих из вас могут стать фатальными.

Пендрамор в ответ попросил его не учить.

Они ищут меня, догадалась Бианка, очень интересно.

И в тот день они её не нашли.

А на будущий день многие из новеньких драконов-пациентов летали в общем строю и заливисто хохотали. Громче всех веселился бывший Пендрамор — издевался над вчерашним своим именем.

Канкобра кого хочешь перемелет. Раньше Бианка эту истину сознавала с грустью, но с недавних пор находит в ней и утешение.

Если спрятаться надо — Канкобра одно из хороших мест.

Вот только… Сила, явившаяся сюда за нею тоже что-то могла.

И Канкобра, сперва неуловимо, стала меняться.

Принялись подхихикивать строгие драконы-целители — первый серьёзный симптом. А потом себе в утешение целители развели гарпий, стали откармливать — каждый по одной, итого многовато.

Сколько всего в Канкобре целителей, Бианке всё было недосуг пересчитать, тем более, что те, как и всё в здешнем коловращении, не желают стоять на месте, а Лулу так и норовит повторно счесть учтённых уже Марципариной. В общем, их много, да и не в количестве дело, а в том, что они целители. То есть, главные в Канкобре лица.