Александр Бреусенко-Кузнецов - Гарпии визжат

Конечно не видит, ведь рядом нет его самого.

— Мне с таким не справиться. Драконы-целители. Только они.

— То есть… — Эй, Хафиз, ты с кем разговариваешь? С Эйуоем? Но его ведь здесь нет!

— То есть придётся обратиться к Гатаматар, и сделать это поскорее. Драконица-Мать и сейчас не в духе, но когда её прогневят Патриархи из Обсерваториума…

Эй, что за Патриархи такие? Из какого ещё Консерваториума?

Кажется, она спросила это не вслух, потому что ей не ответили. Вместо того паникёр Хафиз объявил:

— Гатаматар потребует Драеладра…

А Бларп Эйуой, которого здесь нет, усугубил его невежество:

— Конечно, потребует, и в торге с нею мне будет нелегко проявить твёрдость. Но Драеладр рождён человеком и его должно воспитать среди людей. Даже если без матери.

Нет, подождите! Как это без матери? Почему без матери? Чего ради?

Но гарпии молчали. А больше никто и не ответит, ведь она снова забыла задать свой вопрос вслух.

И вновь на неделю тишина. И только гарпии с косами. Кто их, интересно, заплёл — неужели я? Простоволосые были и то симпатичнее.

— Лулу! — позвала одна из гарпий. Или нет, это сказала Эрнестина Кэнэкта, но почему-то снова голосом Бларпа Эйуоя. Или на сей раз голосом Дулдокравна? Тьфу! Что за глупость? Пусть между собой договорятся уже, кому каким голосом говорить!

— Бесполезно, — сказала другая гарпия.

И снова глупости! Забудьте само слово «бесполезно»! Что вы знаете о пользе, гарпии? Вы, отродясь бесполезные твари…

— Но скоро прибудет дракон-целитель.

Ой, Хафиз, о каком целителе ты говоришь? В замке столько гарпий, что дракон здесь просто не сможет сесть.

Нет ответа, лишь новые дурные вести от Хафиза:

— Патриархам понадобился Чичеро? Зачем?

И правда, зачем? Не знаю, кто такие Патриархи, но Чичеро мой! Пусть зарубят на своих патриарших носах!

— Уж не знаю, зачем он им, но нам-то Чичеро всяко не чужой! — очень верно сказал карлик Дулдокравн. Конечно, не чужой! Чичеро свой! Помни об этом, карлик. Пожалуйста, помни!

Когда прилетел дракон-целитель, Бианка была занята, Лулу тоже, так что приняла его Марципарина. Дракон сел в открытом зале дворца, приём посадка прошла в туче гарпий, которым просто некуда было оттуда деться. Многих гарпий мощный дракон попросту раздавил, но другие подняли ужасающий визг. Этот визг очень затруднил с ним общение.

Дракон что-то спрашивал, но Марципарина из-за визга не слышала, отвечала невпопад. Тогда дракон спрашивал снова, но гарпии не унимались, и их можно понять, ведь раздавить такое их количество — несколько несправедливо. Дракон пытался перекричать гарпий, но выходило ум него слабо. Лишь одно слово долетело до Марципарины. «Канкобра».

Что за Канкобра такая? Была бы на месте Бианка, она бы Марципарине растолковала, но Бианки не было, а без неё Марципарина мало что в этих тонкостях понимала. Не у гарпий же, в самом деле, спрашивать.

От визга гарпий дракон-целитель отгородился собственным телом. Свернулся калачиком в парадной зале и заснул. Он спал, а они летали вокруг и тренировались в визге. Пытались его беспокоить, но беспокоили лишь Марципарину. Ещё бы, с её-то музыкуальным слухом!

Впрочем, если гарпии визжат, это, говорят, к лучшему. Если бы птицедевам нравилось происходящее — не визжали бы. А когда им нравится, тут уж точно жди беды.

Однако, когда визжат так громко, беда иногда наступает сразу. Как Марципарина на оставшуюся жизнь не оглохла — вот загадка.

Но видать, не оглохла лишь затем, чтобы снова услышать о Канкобре.

Над открытой парадной залой дворца завис летучий замок, и по сброшенной с него верёвочной лестнице прямо в залу спустился Бларп Эйуой. На сей раз Эйуой даже не пытался заговаривать с Марципариной (и зря, ей приятно, когда с нею заговаривают), а обратился к дракону-целителю. Вот тут-то и прозвучало опять «Канкобра».

Бларп, как и дракон-целитель, знал, что есть Канкобра, но Хафиз не знал и стал у Бларпа выпвтывать. Марципарина послушала и тоже что-то поняла. Канкобра — это такое место. Находится оно на одном из небес. Не на ближнем, а, скорее, наоборот. И место — довольно-таки мрачноватое, даром что в небесах. Грустное какое-то место.

Когда о Канкобре услышали гарпии, они с ходу прекратили визжать и дружно захохотали. Знаменуя смехом, наверное, приход беды.

— Пойдём, — сказал Бларп.

— Куда?

— К лестнице.

Лестница вела в небо. Там, на небе — Канкобра.

— Бларп, но зачем? — с упрёком произнесла она. — Надо ли…