Роман Прокофьев - Мятежник

— Никто не знает этого.

— Не совсем так. Некоторые постигают больше — но они перестают быть людьми. Нам достоверно известно одно — Грань невероятно опасна! Сама система Стеллара создана для ликвидации ее проявлений! То, что скрывается внутри — табу! Его нельзя трогать, его нельзя изучать, даже думать об этом преступление! Это слишком поздно поняли Ши, поплатившиеся гибелью своей цивилизации. Они пытались предостеречь всех нас, создав Синие Птицы. Но все равно находятся те, кто снова и снова ищут запретные знания, переступая черту, переходить которую нельзя!

— К чему ты все это говоришь? Какое это отношение имеет к нам? — спросил я.

— Самое прямое! Все эксперименты Орфея — детское баловство по сравнению с опасностью, которая скрывается при изучении Грани. Поэтому сравнивать эти вещи просто нелепо. Те, кто помогают тебе, служат именно этим силам и ты сам — вольно и невольно стал их оружием!

Заклинательница попала точно в цель. Насчет Алисы она промахнулась, но в остальном полностью подтверждались мои собственные выводы. Левша и Кот использовали мятеж как свое оружие, помогая разжигать и поддерживать его пламя всеми доступными способами. Им не нужен Город, не нужен Стеллар, они преследуют собственные цели. Я оказался удобной марионеткой, чтобы возглавить восстание и сокрушить Совет Архонтов. Возразить тут просто нечего. Но ведь был еще Прометей и его миссия! И в этом заключалась моя последняя надежда.

— Твой Доспех создан Левшой. Он — отступник, бывший ученик Прометея. Мы охотились за ним добрую сотню лет. Знаешь, кто такой Левша на самом деле?

— Нет.

Мора заговорила, тихим, шелестящим голосом, словно рассказывая сказку:

— Мало кто знает, но я помню те времена. И Кастор помнит. Первый Легион судил основателей «Черной Розы». Большинство их душ пополнили Куб, под Красную Печать, но одному из них Прометей сохранил жизнь. Он «обнулил» его, как ты — Немезиду, и сделал своим учеником. Он считал, что сможет поставить его талант на службу Городу, воспитав заново. И это — стало ошибкой. Инк, чье имя стерто, стал Левшой и впитал знания Прометея. О да, он был талантлив. Очень, очень, очень одарен — но старые корни не вытравить. Все мы рано или поздно повторяем свой путь. Левша сбежал, исчез, прошел по своим старым следам и возродился снова — только еще более могущественный, чем прежде. Сам подумай, зачем ему помогать тебе? У меня только один ответ. Ты — его орудие. Ты послан, чтобы разрушить Город и Легион. Подожди! Не перебивай меня!

Вытянув в мою сторону руку, Заклинательница продолжила с тихой, нарастающей яростью:

— Итак, подытожу. Твой Доспех, снаряжение класса «альфа-плюс», для тебя выковал Левша, бывший вдохновитель «Черной Королевы», разыскиваемый Инк-отступник. По многим признакам, уже не человек, а могущественный «Лилит», опаснейшее создание Грани. Скорее всего, он же стоит за созданием армады подводных сверхгигантов, сейчас идущих к Городу. Слишком узнаваемый почерк, не перепутаешь! Тебя сопровождает Красная Лиса, чудовище, созданное аниматургами «Черной Розы». Тебя поддерживают Одержимые, а шпионит для тебя один серый проныра, который давно хочет добраться до моего Куба! Не слишком ли много совпадений, как ты считаешь?

— Много. И ты во многом права. Помнишь, в Башне Пустоты ты сказала, что чувствуешь чужую волю, которая хочет нас стравить. Тогда я не понял, о чем ты. Сейчас понимаю. Тогда я отступил, послушав тебя. Выслушай до конца! — повысил я голос, видя, что она хочет перебить. — Я не отрицаю того, что меня могли невольно использовать те, кого ты назвала. Но есть и другая правда. Я вернулся с Черной Луны с заданием Прометея. Я не верю, что послан сокрушить Город. И ты тоже не веришь в это, Мора.

— Вера слепа. Значение имеют лишь факты, — произнесла Заклинательница. Но я ощутил в ее усталом голосе сомнение, — Ты развязал войну.

— Иначе не могло быть. Не я, так другой. Посмотрите, во что вы превратили Город и во что превратились сами, — сказал я, — Мне противно и больно смотреть на этот упадок. Как оказалось, не только мне. Ваши пороки, ваши игры, ваши преступления уже превысили все рубежи. Недаром оказалось достаточно небольшой искры, чтобы вспыхнуло пламя. Вы все прогнили изнутри, Мора.

— Грэй, я стара. Мораль и нравственность — лишь ярмо, в которое запрягают человеческое стадо, — я почувствовал, как под капюшоном губы Моры сложились в циничную усмешку, — Они не имеют никакого значения. Люди рождаются и умирают, жизнь и страдания отдельных особей не имеют значения. Важно лишь выживание вида в целом. Система Стеллара важна, потому что она создана для этого. Я храню ее и храню Куб. Ты говоришь искренне, но чтобы убедить меня, нужно кое-что покрепче красивых слов и протухших тысячу лет рассуждений. Попробуй, у тебя только одна попытка.