Валентин Иванов - Третье пришествие. Современная фантастика Болгарии [сборник litres]

Она работала быстро и уверенно. Меня мучила жажда. Она облегчала ее долгими поцелуями и даже заставляла не отвергать даруемую влагу. Хмельнее вина и слаще меда была эта влага…

Глубоко во мне противный голосок страха зудел, что Королева столь самоотверженна только потому, что в одиночку ей не спастись.

На седьмой день веревка была готова. Мы выждали закат, потом выспались до самой густой темноты, какая бывает перед рассветом, и начали спускаться вниз. Королева держалась за мои плечи. Она ужасно похудела – кожа да кости, совсем легонькая. Однако судороги сводили мне руки, держаться приходилось крепко – веревка была тонкой и скользкой. Когда мои силы иссякали, Королева горячо целовала меня и издавала какие-то тихие звуки. Теперь, спустя время, я понимаю: она пыталась говорить со мной.

Что именно она хотела сказать?..

Нам повезло – веревка не оборвалась, не распустилась, длины ее хватило как раз, чтобы не разбиться.

Мы полежали на земле, чтобы немного отдышаться, прийти в себя. А потом бросились туда, где остались осколки нашей Империи.

Так начались наши сто наполеоновских дней.

В конечном итоге их оказалось всего девять.

В пограничной крепости, до которой мы добрались, мало кто уцелел. Многие наши умерли от горя. Но те, кто нас дождался, выражали неприсущую им бурную радость. Некоторые даже плакали. Королева как никогда горячо отвечала на приветствия, обнимая каждого оставшегося в живых нашего подданного.

Карательные эскадрильи появились вечером. Мы их ждали. Рабочие подняли тучу древесной пыли, смешанной с брызгами эфирного масла из трав и цветов. И когда пикирующие разбойницы врезались в эту завесу, мы закидали их факелами. Горючая смесь вспыхнула, ревущее полотнище пламени поглотило и нескольких наших неосторожных детей, но огонь, быстро потухший, успел покалечить нападающих, особенно повредив им крылья. Осы падали с высоты, ломали себе кости. Оглушенных от пламени и дыма мы зарубили мечами. Ни одна не спаслась. И как в старые славные времена мы вновь вышли на поле боя плечом к плечу – Король и Королева.

Ночным маршем мы повели колонну к следующему муравейнику. Он пострадал еще больше. Ярость вскипела во мне при виде бессмысленного разорения, причиненного полосатыми разбойницами. Мы стали собирать войско. Армия стремительно восстанавливалась.

Увы, всего еще раз нам удалось заманить противника в огненную тучу. Десятку амазонок посчастливилось удрать, и больше на наши уловки они не попадались. Мы попробовали кидать гранаты – горшки с эфиром и смолой. Осы приноровились увертываться от них. Я попытался соорудить настоящий огнемет, но не справился, а от ожогов при испытании умерло несколько умельцев. А потом сами осы стали применять зажигательные бомбы. В яростной схватке встретились наши стрелы и их дротики, огонь против огня. Наши потери были ужасающими. Их – с каждой атакой все более незначительными…

Я понял, что так не спасти Империю, и приказал отступать вглубь гигантского леса. Налеты продолжались, ретирада превратилась в беспорядочное бегство. Только возле нас, в строю гвардейцев и наиболее крепких рабочих, сохранилось нечто вроде порядка. Ничего, думал я, настанет день, и мы рассчитаемся сполна!..

Но этого не случилось.

Я один был во всем виноват. Правильно говорила осиная Царица: в этом мире действуют неумолимые законы. Надо было думать прежде всего о том, чтобы спастись нам с Королевой. Мы были еще молоды. Мы могли бы пережить Зиму с дюжиной рабочих и солдат, с несколькими Мастерами да парой Маток. Мы бы затаились, нарожали полчища бойцов, вскормленных идеей мщения… Я же делал все, чтобы спасти как можно больше наших детей. Это было неразумно, и мы опоздали укрыться в чаще Леса.

Погода ухудшилась, и это дало небольшую передышку. Похолодало. Растения вокруг стремительно желтели. Наступала Осень.

Мы подошли к реке. Солдаты бросились было сооружать мост из собственных тел, но я приказал построить деревянный. Мы с Королевой работали наравне со всеми. И не успели… Нас накрыли, и мы были вынуждены шагать по трупам своих детей, которые прыгали в воду и сцеплялись руками и ногами мертвой хваткой. Захлебывались, коченели, но не размыкали пальцев…

Прошла еще одна ночь, а туманным утром нас догнал отряд из двадцати ос, которые ползли пешком, ибо влага склеила им крылышки. Нас же осталось всего семеро. Из пятнадцати миллионов!

Этот последний бой стал самым славным делом, в котором я когда-либо участвовал… и которое имел несчастье пережить.