Данияр Сугралинов - Север

«Технологии», так Кросс описывал свое могущество. Он же признался и в том, что технологии, в отличие от магии, может использовать любой, кто ими владеет. Так почему бы таким человеком не стать Рецинию?

Сейчас он сидел во главе стола и, подперев голову рукой, смотрел, как расходятся новоиспеченные советники — торопливо, гремя стульями и исподлобья поглядывая на нового императора. Люди, которых он вытащил из грязи, отмыл и даровал власть — каким они видят Рециния Четвертого?

Полная противоположность своего двоюродного брата: высокий, подтянутый, коротко стриженный и всегда идеально выбритый, с военной выправкой, издали он напоминал Антония Кросса, со спины они и вовсе казались кровными братьями, а вот спереди…

Рециний в детстве, подслушивая болтовню нянек, узнал, что не вышел лицом, и злился, но, повзрослев, научился выделять достоинства своей внешности. Там, где остальные видели безгубый вдавленный полумесяц рта над выдающимся, будто разрубленным пополам, подбородком, он усматривал воплощение воли и упорства. Редкие рыжие брови и глубоко посаженные светлые глаза считал признаком благородной крови. Теперь ясно, что у всех жителей Империи кровь порченая, но ведь и среди них есть лучшие из лучших.

Любому императору народ дает прозвище, и Рециний всей душой желал, чтобы его называли Освободителем, на худой конец Мясником, и еще не знал, что от дворца, будто запах от разлагающегося мертвеца, уже потянулись слухи, в которых Рециний фигурирует не иначе как Трупоед.

Проклятый зал совета, ставший в истории Империи местом гибели не одного императора и советника, покинули все, кроме одного человека, того, кого Рециний ненавидел больше всех на свете: и за то, что лишился из-за него мечты править единолично, и за снисходительное презрение, но больше всего за помощь в восхождении на престол. Рециний не любил быть кому-то обязанным и, если не мог вернуть долг, избавлялся от своих кредиторов.

Четвертый советник Антоний Кросс дождался, когда двери захлопнутся, требовательно посмотрел на Рециния.

Тот заставил себя широко улыбнуться и сказал:

— Все, как вы и предсказывали, господин советник. Аристократия не просто поддерживает меня, они из штанов выпрыгивают, чтобы доказать лояльность. Особенно те, что хорошо устроились при Кислом.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Маджуро Кислый, — скривился Кросс так, будто и правда раскусил что-то неприятное. — Из-за этого ублюдка чуть не погибла моя жена!

— Гердиния… — прошептал Рециний, вкладывая в голос все благоговение, что смог из себя выдавить. — Как это возможно? Северный барон Расмус докладывал, что ее четвертовали и скормили труп… простите, скормили ее монстрам Пустошей.

— Расмус не соврал. Изуродованное тело моей бедной супруги оставили почти бездыханным в Пустошах. Однако технологии нашего мира куда шире, чем все то, что вы называете магией. Я нашел Гердинию и отвез на большую землю. Сейчас она у целителей и, хоть и не скоро, но поправится.

Антоний на мгновение поежился, вспомнив, чем ему грозила смерть Гердинии. Святой обязанностью каждого мужа-раканта является беречь жену. Сияющая королева Тайра Ра’Та’Кант следила за этим особенно пристрастно. Муж, не сумевший уберечь жену, становился парией, не теряя статуса раканта, разумеется, он лишался всех возможностей для карьерного роста. О том, что с Гердинией творится что-то не то, он узнал благодаря встроенному в ее тело миниатюрному чипу, отслеживавшему все происходящие в организме процессы. Он успел вовремя — нашел обезображенное тело Гердинии в радиоактивной пустыне по сигналу передатчика, заключил его в стазис-поле и доставил в большой мир. Сейчас Гердиния лежала в регенерационной капсуле в искусственной коме.

— Что касается Расмуса… — Красивое лицо Антония осталось бесстрастным, но по едва различимым интонациям Рециний понял, что четвертый советник едва сдерживает гнев. — Казнить мразь!

— Но господин Кросс… Северные бароны такого не потерпят! Он же ради нас старался, они расценят такой шаг как предательство. Может, отправить убийцу?

Рецинию стоило огромных усилий сдерживать негодование. Что он делает? Таких усилий стоило прикормить северных баронов, и теперь что? Поставить крест на союзе из-за его каприза?! Только бы здравый смысл победил!

Но нет, Антоний прикрыл глаза и проговорил так, будто обращался не к человеку, а к прилипшему к подошве куску дерьма: