Юлиус Эвола - Традиция и Европа

В общем, говоря о политике, нам кажется, что кризис принципа власти составляет самую серьёзную трудность. Давайте повторим, что мы говорим о власти в истинном смысле, что определяет не только повиновение, но также и естественную приверженность и прямое признание. Только такая власть может повести элементы внутри нации к преодолению индивидуализма и «социализма», и, в панъевропейской области, к ослаблению националистической спеси, «священной гордости» и жёсткого принципа суверенитета отдельного государства; и она сделает это лучше, чем могут сделать простая необходимость или зависящие от обстоятельств интересы. Если есть что–то особенное в арио–западной традиции, то это добровольное объединение свободных людей, гордых служить лидеру, который действительно таков. Единственный путь к реальному европейскому единству — это путь через то, что повторяет такую ситуацию «героической» природы в большом масштабе, а не просто «парламент» или слепок с акционерного общества.

Это делает видимой ошибку тех, кто признают в европейской идее своего рода политический агностицизм, таким образом сводя её к бесформенному общему знаменателю: необходим центр кристаллизации, и форма целого может только отражать форму частей. На основе, принадлежащей не «цивилизации», а традиции, эта форма может быть только органически–иерархической. Чем большая интеграция происходит по этим линиям в каждой частичной — т. е. национальной — области, тем ближе мы становимся к наднациональному единству.

Тот факт, что многочисленные внешние воздействия сейчас ясно заметны, и посему объединение Европы является вопросом жизни или смерти, должен привести к признанию внутренней проблемы, которую нужно решить, чтобы придать возможной европейской коалиции твёрдую основу, которая, как мы уже объяснили, имеет двойной аспект: с одной стороны, это проблема постепенного и действительного преодоления всего, что характеризует «цивилизацию»; с другой стороны, это проблема метафизического плана, согласно которому может быть оправдана идея чистой власти, в одно и то же время национальной, наднациональной и европейской.

Эта двойная проблема возвращает нас к двойному императиву. Мы должны увидеть, что посреди руин всё ещё стоят люди, которые могут понять и принять этот императив.

Europea Nazione, 1951

Сразу же после своего появления в 1924 году книга Фердинанда Оссендовского « Животные, люди и боги » стала событием. Сенсацию вызвало описание авантюрного путешествия через Центральную Азию, предпринятое Оссендовским в 1921–22 гг., чтобы ускользнуть от большевиков, но также и описание необычной личности, с которой пересекались его пути — барона Унгерна фон Штернберга, и, наконец, то, что он рассказал о так называемом «царе мира». Мы хотели бы остановиться здесь на обоих вышеупомянутых вопросах.

Миф вокруг Унгерна фон Штернберга в Азии родился почти сам по себе: сообщалось, что в некоторых храмах Монголии его почитали как олицетворение бога войны. Под заголовком Ich befehle («Я приказываю») на немецком языке появилась его биография, окружённая романтическим ореолом, а французский журнал Йtudes Traditionelles опубликовал интересные сведения о его личности, поведанные командиром артиллерии его армии. Мы сами узнали о бароне от его брата, которому была уготована трагическая судьба: после того, как он ускользнул от большевиков и прорвался из Азии в Европу после всяческих кажущихся достойными приключенческого романа приключений, он и его жена были убиты при оккупации Вены в 1945 году повредившимся в уме швейцаром.

Унгерн фон Штернберг происходил из старого балтийского рода, восходящего ещё к викингам. В начале большевистской революции в качестве офицера русской армии он командовал кавалерийской частью в Азии, постепенно пополнявшей свои ряды, пока не стала настоящей армией. С ней Унгерн фон Штернберг сражался с красным переворотом до последнего. При этом его операционная база находилась в Тибете; отсюда он прогнал китайцев, которые уже тогда заняли его часть, и завязал тесные отношения с Далай–ламой, которого он сам освободил.

Действия барона серьёзно тревожили большевиков. После того, как они неоднократно несли тяжёлые потери, они посчитали необходимым провести большую операцию, которой командовал так называемый «красный Наполеон» — генерал Блюхер.

Война бушевала с переменным успехом, но, однако, закончилась поражением фон Штернберга, причём перелом ознаменовало предательское дезертирство нескольких чехословацких полков. О кончине барона циркулируют противоречивые версии; точно ничего не известно. Во всяком случае, сообщается, что он точно предвидел, когда он умрёт; также он знал определённые подробности своей жизни заранее — к примеру, о своём ранении при атаке на Дургу, что и произошло на самом деле.