Уильям Гибсон - Нейромант. Трилогия Киберпространство

— Зачем он убил ее?

Здоровый глаз Молли сфокусировался на лице 3–Джейн.

— Он не принимал ее концепцию развития нашей семьи. Это она заказала постройку наших искусственных разумов. Мама была визионерка. Мечтала о симбиозе между семьей и ИскИнами, чтобы деловые решения принимались сами собой, без нашего участия. Даже, пожалуй, все наши сознательные решения. Тессье — Эшпулы должны были стать бессмертными, роем, где каждый из нас был бы частью некоей большей сущности. Потрясающе. Я тебе прокручу ее записи, у меня их около тысячи часов. Но я маму никогда толком не понимала, а с ее смертью это направление было утрачено. Мы вообще утратили всякое направление. Зарылись внутрь самих себя. Теперь мы даже редко покидаем виллу. Я — исключение.

— Ты говоришь, что пыталась убить отца? Изменила программы работы морозильника?

3–Джейн кивнула.

— Я получала помощь. От призрака. Когда я была маленькая, я думала, что в ядрах живут духи. Голоса. Одним из них был Уинтермьют, это — "тьюринговский" код нашего бернского ИскИна. Кстати сказать, тобой управляет не весь этот мозг, а нечто вроде подпрограммы.

— Одним из них? А что, есть и другие?

— Другой. Но он давно со мной не разговаривал. Надоело, наверное. Я подозреваю, что оба они развились из определенных способностей, заложенных по маминым указаниям в исходную программу, но точно не знаю — мамочка была особой весьма скрытной. Вот. Выпей.

3–Джейн поднесла к губам Молли гибкую пластиковую тубу.

— Это вода. Много не пей.

— Ну как, лапочка? — раздался веселый голос Ривьеры. — Развлекаешься?

— Оставь нас одних, Питер.

— Играешь в доктора…

Неожиданно в десяти сантиметрах от носа Молли появилось ее собственное лицо. Безо всяких бинтов. На месте левой зеркальной линзы зияла наполненная кровью открытая глазница, из которой торчал длинный осколок серебристого пластика.

— Хидео, — сказала 3–Джейн, гладя Молли по животу, — если Питер не уберется отсюда, сделай ему больно . Иди, Питер, поплавай.

Видение исчезло.

В темноте перевязанного глаза светилось — 07:58:40.

— Он сказал, что ты знаешь код. Питер сказал. Этот код нужен Уинтермьюту.

Внезапно грудь Кейса ощутила легкую тяжесть латунного ключа.

— Да, знаю. — 3–Джейн убрала руку. — Я выучила его еще ребенком. Думаю, во сне… А может, он был где — то в этой тысяче часов маминого дневника. Но я думаю, Питер прав, убеждая меня не выдавать код. Если я верно понимаю, потом придется выяснять отношения с "Тьюрингами", а духи — народ капризный и ненадежный.

Кейс отключился.

— Ну что, странненькая девочка? — ухмыльнулся Финн с экрана старого "Сони".

Кейс пожал плечами. Он повернул голову и увидел, как по коридору возвращается Мэлком, с обрезом в руке. На лице растафари сияла улыбка, голова его качалась в такт неслышимому ритму. Из кармана безрукавки к ушам тянулись тонкие желтые проводки.

— Даб, — сказал Мэлком.

— Ты что, сбрендил? — поинтересовался Кейс.

— А какой вред, брат, что я послушаю? Вполне праведный даб.

— Ну — ка, ребятки, — вмешался Финн, — принимайте низкий старт. Сюда едет ваш транспорт. Я не обещаю множество роскошных трюков, вроде той картинки 8–Джина, на которую купился швейцар, но подбросить вас к логову 3–Джейн — за ради Бога.

Когда в конце коридора из — под бетонной арки вывернула автоматическая тележка, Кейс как раз отсоединял переходник. Скорее всего, именно на ней ехали те негры, но теперь их не было. "Браун", намертво вцепившийся в обивку сиденья, дружелюбно подмигивал единственным своим красным глазом.

— Ты, слуга, давай карету, а я сяду и поеду, — продекларировал Кейс.

Злость снова куда — то делась. Даже скучно как — то.

На тележке было тесно: Мэлком с обрезом на коленях плюс Кейс, прижимавший к груди деку и конструкта. Перегрузка сместила центр тяжести легонькой таратайки далеко вверх; неустойчивая, явно не предназначенная для быстрой езды, она все время норовила опрокинуться. Мэлкому приходилось наклоняться в сторону каждого огибаемого угла, что не составляло особых проблем при левых поворотах, так как Кейс сидел с противоположной стороны, но зато уж при правых растафари буквально размазывал его по скамейке.

Кейс абсолютно не понимал, где они находятся и куда едут. Все вроде бы и знакомое, но никогда не было полной уверенности, что именно этот участок коридора проходила Молли. Вдоль искривленной галереи тянулись ряды деревянных стендов с коллекциями, которых он определенно не видел: черепа каких — то крупных птиц, монеты, кованые серебряные маски. Шесть колес тележки катились по ковровым наслоениям совершенно бесшумно. Слышался только гул электромотора, да временами, когда Мэлком в очередной раз наваливался на Кейса, из поролоновых затычек растафари доносились слабые отзвуки сионского даба. Дека и конструкт вдавливали лежащий в кармане куртки сюрикен в бедро.