Уильям Гибсон - Нейромант. Трилогия Киберпространство

Еще он сказал, что полковник нуждается в глазах, ногах, а также в интенсивной работе пластических хирургов, но все можно устроить. "И новую канализацию", — сказал он, трогая Корто за плечо через мокрую от пота простыню.

Бывший полковник слушал негромкое беспрестанное капанье. И сказал, что предпочитает давать показания в своем теперешнем виде.

Нельзя, объяснил чиновник, заседания будут показывать по телевидению. Процессы нужны, чтобы повлиять на избирателей. Он вежливо кашлянул.

Подчищенные, подправленные и многократно отрепетированные показания Корто были яркими, подробными, берущими за душу. Большая их часть была сочинена шайкой — лейкой из аппарата Конгресса, кровно заинтересованной в спасении некоторых частей инфраструктуры Пентагона. Полковник постепенно и сам понял, что своими показаниями спас карьеры троих генералов, непосредственно ответственных за сокрытие данных о строительстве эм — и установок в окрестностях Киренска.

После окончания разбирательств его персона стала нежелательной в Вашингтоне. В ресторане на М — стрит за блинчиками со спаржей тот же самый чиновник популярно объяснил ему, что именно произойдет, если он станет болтать лишнего. Сомкнутыми пальцами правой руки Корто раздробил ему гортань. Задохнувшийся чиновник упал лицом в блинчики со спаржей, а Корто вышел на улицу, в холодный вашингтонский сентябрь.

"Хосака" с пулемётной скоростью выдавал содержание полицейских отчётов, донесений промышленных шпионов и файлов новостей. В Марракеше и Лиссабоне Корто обрабатывал падких до денег сотрудников корпораций; презирая саму мысль о предательстве он все больше и больше ненавидел инженеров и ученых, секреты которых покупал для своих хозяев. В Сингапуре, пьяный, он до смерти избил русского инженера, а затем поджег его номер.

Затем он вынырнул в Таиланде, уже в качестве управляющего фабрикой по производству героина. Затем он работал вышибалой в игорных домах Калифорнии, затем — наемным убийцей среди боннских руин. Ограбил банк в Уичите. Записи становились все темнее и непонятнее, а пробелы в них все длиннее.

А однажды, сказал он в записи допроса, проводившегося, по всей видимости, с использованием "сыворотки правды", все стало серым.

Переведенные с французского медицинские записи объясняли, что в Парижскую психиатрическую клинику доставили неизвестного с диагнозом "шизофрения". Он впал в кататонию и был отправлен в государственную лечебницу, расположенную на окраине Тулона. Он стал одним из лабораторных кроликов программы по лечению шизофрении при помощи кибернетического моделирования. Случайно выбранные пациенты получали микрокомпьютеры и обучались, при помощи студентов, составлять для них программы. Из всех больных, участвовавших в эксперименте, выздоровел только Корто.

Здесь записи обрывались.

Кейс заворочался на темперлоне, и Молли негромко выругала его за беспокойство.

Зазвонил телефон. Не вставая с кровати, Кейс снял трубку.

— Да?

— Мы летим в Стамбул, — сказал Армитидж. — Сегодня вечером.

— Чего еще надо этому ублюдку? — спросила Молли.

— Говорит, сегодня вечером мы летим в Стамбул.

— Ну, вааще.

Армитидж зачитал номера рейсов и время вылетов.

Молли села и включила свет.

— А как мое оборудование? — спросил Кейс. — Моя дека?

— Ею займется Финн, — сказал Армитидж и повесил трубку.

Кейс смотрел, как Молли собирает вещи. Несмотря на черные круги под глазами, она двигалась как танцовщица. Ни одного лишнего движения. Рядом с сумкой лежала мятая куча его одежды.

— Тебе больно? — спросил Кейс.

— Не помешала бы еще одна ночь у Чина.

— Это тот дантист?

— Да уж, дантист. Просто он очень осторожен. Скупил половину этой этажерки и устроил там широкопрофильную больницу. В основном, чинит самураев.

Она застегивала сумку.

— Ты бывал в Стамбуле?

— Да, как — то, пару дней.

— Он такой же, как прежде, — сказала Молли. — Старый грязный городишко.

— Вот так же мы отправились и в Тибу. — Молли смотрела из окна поезда на лунный пейзаж промышленной зоны, где красные огоньки на горизонте отгоняли самолеты от термоядерной установки. — Мы жили в Лос — Анджелесе. Он вошел и сказал: "Собирайся, мы летим в Макао". Когда мы туда приехали, я играла в фан — тан в "Лиссабоне", а он остановился в "Зон — шане". А на следующий день я уже играла с тобой в прятки в Ночном Городе.

Молли вынула из рукава черной курточки шелковый шарфик и протерла им свои зеркала. Пейзаж северного Муравейника пробудил в Кейсе детские воспоминания о каких — то пучках сухой травы, торчащих из трещин бетонных плит автострады.