Уильям Гибсон - Нейромант. Трилогия Киберпространство

Повторный просмотр придал основательность их истории, позволил Энджи нанизать отрывочные видеозарисовки Беккера на единую временную линию. Точкой отсчета стала свадьба Тессье и Эшпула, союз, наделавший в свое время немало шума, особенно в средствах массовой информации финансовых кругов. Оба были наследниками своих отнюдь не скромных империй: Мари-Франс — громадного состояния семьи Тессье, основанного на девяти базовых патентах в области прикладной биохимии, а Эшпул — мощной инженерной фирмы со штаб-квартирой в Мельбурне, фирмы, которая носила имя его отца. Журналистам этот брак представлялся слиянием, хотя возникшую в результате корпоративную единицу финансовый мир рассматривал как невыгодную — этакая химера с двумя головами, смотрящими в разные стороны.

Однако вскоре стало заметно, как на фотографиях тех лет из взгляда Эшпула исчезли пресыщенность и скука, а их место заняла абсолютная решимость. Эффект вышел нелестным — или скорее даже пугающим: красивое жесткое лицо становилось все жестче, все безжалостней в своей всепоглощающей целеустремленности.

Через год после женитьбы на Мари-Франс Тес-сье Эшпул избавился от девяноста процентов акций своей фирмы, вложив освободившийся капитал в орбитальную собственность и установки по запуску "шаттлов". Плод живого союза, двоих детей — брата и сестру — вынашивали тем временем суррогатные матери на вилле Мари-Франс в Биаррице.

Тессье-Эшпулы взошли на орбитальный архипелаг и здесь обнаружили, что плоскость эклиптики размечена лишь очень редко разбросанными военными базами и первыми автоматизированными фабриками картелей. И тогда они начали строительство. Первоначально их объединенные капиталы были не больше, чем затраты "Оно-Сендаи" на изготовление одного-единственного процессорного блока в условиях орбитальной станции, но Мари-Франс, проявив неожиданное предпринимательское чутье и сноровку, создала приносящую колоссальный доход гавань данных для обслуживания потребностей не столь респектабельных секторов международного банковского сообщества. А это, в свою очередь, породило связи с самими банками и их клиентами. Эшпул занимал направо и налево, и стена лунного бетона, которой предстояло стать Фрисайдом, росла и закруглялась, смыкаясь вокруг своих создателей.

Когда разразилась война, Тессье-Эшпулы уже скрылись за этой стеной. Они видели, как вспыхнули и погибли Бонн и Белград. Строительство веретена продолжалось в те три недели войны лишь с незначительными перебоями, хотя в последовавшие за ними десятилетия оцепенения и хаоса эта задача стала гораздо сложнее.

Но дети, Джейн и Жан, теперь уже были с ними. Вилла в Биаррице была продана, чтобы оплатить создание криогенной установки для их нового дома, виллы "Блуждающий огонек". Первыми жильцами криогенной утробы стали десять пар клонированных эмбрионов: 2-Джейн и 2-Жан, 3-Джейн и 3-Жан… Существовало множество законов, запрещавших или как-то иначе регулировавших искусственное репродуцирование индивидуального генетического материала, но было и столько же лазеек в хитросплетениях юрисдикции…

Энджи остановила запись и попросила дом вернуться к предыдущему эпизоду. Снова кадры с изображением криогенного устройства, этой утробы Тессье-Эшпулов, созданной швейцарскими инженерами. Она знала, что предположение Беккера о сходстве верно: эти круглые двери из окаймленного хромом черного стекла были центральными образами в воспоминаниях незнакомки, убедительными и тотемными.

Одно изображение сменяло другое. Теперь речь шла о создании сооружений на внутренней поверхности веретена в условиях невесомости. Продвигалось строительство осветительной системы Ладо-Ачесона, преобразующей солнечную энергию, наращивалась атмосфера, создавалась ротационная — за счет вращения — гравитация… Тут Беккер столкнулся с непреодолимым, на, первый взгляд, препятствием: он обнаружил, что на него свалилось сказочное богатство в виде многих-многих часов блестяще-глянцевой документации. Он ответил на этот вызов яростным, рваным монтажом, напрочь выстригая поверхностный лиризм исходного материала; на экране остались лишь отдельные напряженные лица измученных рабочих среди неистового улья механизмов. Фрисайд зеленел и расцветал в ускоренном порхании записанных на пленку восходов и искусственных закатов. Роскошная, запечатанная в бетон и пластик земля, усеянная драгоценными камнями бирюзовых озер. Тессье и Эшпул выбирались из "Блуждающего огонька", своего тайного дома на кончике веретена, лишь на официальные церемонии. С примечательной отстраненностью обозревали властители ими же созданную страну. Тут Беккер резко сбросил темп и снова принялся за свой одержимый анализ. Вот это — последний раз, когда Мари-Франс взглянула в объектив. Беккер исследует черты ее лица в мучительной, растянутой фуге, крупные планы медленно перетекают один в другой в изысканном контрапункте к пульсирующим волнам аудиореверса, прорывающимся на звуковой дорожке сквозь дрейфующие наслоения статических шумов.