Алексей Щуров - Покойница для куклы. Мир Корпорации

– А ты начинаешь делать успехи, мне нравится, как ты это делаешь. Интересно наблюдать за тобой, – заговорил уже знакомый голос. – Я начал было думать, что твой работодатель ошибся, когда выбрал тебя по рекомендации Макса, а сейчас я уже имею другое мнение насчет тебя. Ты и впрямь похожа на самку кроля в платье.

Он засмеялся.

Хейдвиг не поняла, каким образом он возник. Его привычка растворяться в темноте уже не так удивляла ее, как прошлой ночью, но загадкой для нее оставалось то, как она смогла его увидеть, потому что не было слышно ни единого шага или звука двигающегося стула. Она видела незнакомца перед собой и не понимала, чего испугалась. Готовилась к встрече с чертом, а перед ней – обыкновенный человек, пьющий кофе и затем разбивающий дорогую антикварную чашку об крышку стола. Услышав о крольчихе, Хейдвиг резко встала, но тут же упала на стул, потому что платье снова напомнило ей о своем существовании.

– Зачем же так обижаться? – спокойно спросил незнакомец. – Тебе даже не интересно, какую работу тут тебе могут предложить?

Хейдвиг немного пришла в себя после очередной пытки платьем. Ее глаза уже привыкли к сумраку помещения, и она перевела взгляд на незнакомца. Высокий, с длинными светлыми волосами, падающими на лоб, глаза, цвета морской волны, прямой, несколько длинноватый нос, который придавал его лицу шарм. А вот что до одежды, то так можно было одеться для похода на пикник, но не на деловую встречу – обычные темно-синие джинсы, футболка хаки и кроссы. В придачу еще тот перстень, который она видела вчера. Хейдвиг ничего уже не понимала. В записке было сказано о безукоризненном виде, но это явно не касалось незнакомца. Именно Хейдвиг должна была быть образцом для кого-то или чего-то, но кроме них двоих – ее и того незнакомца – никого больше не было. Она решила спросить, где же сам Работодатель В, когда заметила, что начинает контролировать себя от одной только мысли о страшном платье. Поэтому вопрос остался незаданным.

Тем временем незнакомец достал папку и просмотрел в ней какие-то бумаги. Наконец, он достал какой-то листок с ручкой и протянул их Хейдвиг. Она смогла прочитать написанное, так как буквы были напечатаны люминесцентной краской.

«Я, …, …. месяц, … год рождения даю это письменное обязательство не разглашать все услышанное и увиденное мною без личного согласия г-на В., который является моим работодателем. Если я нарушу – с умыслом или при отсутствии такового, и в какой бы то ни было форме – настоящий договор, я несу личную ответственность перед моим работодателем за этот инцидент, и мой работодатель в этом случае получает все полномочия использовать любе санкции по устранению препятствий, мешающих его успешности».

Хейдвиг ничего не понимала. Она еще и еще перечитывала документ, казалось, она была шокирована прочитанным. Она удивленно посмотрела на незнакомца. В его взгляде читалось спокойствие.

– Я это должна подписать? – спросила она.

– Да, ведь если не будет подписи, не будет и сведений о новой работе, не говоря уже и о твоем трудоустройстве, а дальше – у тебя небольшой выбор, сама понимаешь.

Действительно, Хейдвиг понимала. Денег считай ноль, из апартаментов завтра выгонят, идти некуда. Макс не Макс, – какая ей разница, что будет потом. Она, не колеблясь, поставила на бумажке свою подпись и отдала ее незнакомцу. Он приятно улыбнулся и продолжил:

– Совсем другое дело. Почему-то я знал, что именно ты и согласишься. Твое имя, Хейдвиг, мне знакомо от Макса. О тебе мне известно все, но я кое-что хочу услышать от тебя, это ускорит твое дело. Я же назовусь, когда сам посчитаю нужным. Значит, тебе отчислили с факультета искусств, можно поинтересоваться, за что?

– Наорала на тупого старого козла, который считает себя академиком и экспертом. Ему не нравились мои выпускные работы; маразматик помешан на идее, что современный автор мертв и не имеет своего мнения. Сказал, что мои скульптуры – дурновкусие и профанация эстетизма. Он еще ректором оказался. Все у него як мыши бегали. Меня не отчислили, я выпустилась, а вот диплом так и не получила. Если тут вопрос…

– Те фрагменты картона, бумаги и пластика никому не нужны, – возразил незнакомец. – Они в твоей жизни что-то решили?

– Нет.

– Тогда зачем беспокоиться по этому поводу? Нам они тоже не нужны, потому что большинство тех, кто сидит на кафедрах либо настолько зашорены своими великими проблемами, что не видят жизни, либо превратились в импотентов от творчества. Ты сама хотела бы для себя такого изврата?