Алексей Щуров - Покойница для куклы. Мир Корпорации

Именно в этот миг истекло время, данное Хейдвиг на подготовку. Бесшумно открылись двери из комнаты, и ей пришлось выйти в коридор. Хейдвиг даже не успела обдумать возможные вопросы, которые ей будут задавать, как пол повез ее вперед. Медленный поворот за угол и вниз – и Хейдвиг ничему еще не успела удивиться, как оказалась в очень странном месте. Зал не зал, комната не комната… Но пол остановился, и Хейдвиг пришлось идти дальше самой. Полумрак был естественным явлением в этом доме, это она уже поняла, но дальше впечатляло само пространство. Все-таки это мог оказаться и зал, из тех, что во дворах или музеях. Более того, непониманию Хейдвиг не было предела: каким бы огромным ни был этот дом, ТАКОЕ помещение не могло никаким образом ВТИСНУТЬСЯ в него. Это противоречило всему, что она видела в реальной жизни, но здесь приходилось доверять своим собственным глазам. Хейдвиг медленно пошла вперед и начала рассматривать зал. Тяжелые бархатные шторы не давали свету проникнуть внутрь. Китайская резьба из черного дерева украшала стены, а светлые бежевые пятна – мебель в стиле рококо – смотрелись китчево. Понемногу глаза Хейдвиг привыкали к окружающей обстановке, и она отметила для себя, что хозяин дома не обременяет себя хоть каким-нибудь понятием о стиле или вкусе: зал мог быть складом или магазином антиквариата – никак не залом для приемов гостей или делегаций. Она растерялась и не знала чего ожидать дальше, потому что запуталась, куда идти. Словно в ответ на мысли Хейдвиг, в ее голове зазвучал тот самый баритон, который она слышала ночью.

– Я проведу тебя к столу. Надеюсь, тебе завтрак понравится. Главное: не показывай никакого удивления по поводу того, что увидела или услышала. Даже не думай выдать себя движением или выражением лица. Тут за всеми следят.

Хейдвиг хотела о многом расспросить, но последние слова заставили ее изменить ход мыслей. Сейчас не она ставит условия, а неизвестно кто. Кстати, она уже начала подозревать, что Макс не имеет отношения ко всему этому. Если бы не его голос в трубке, она никогда бы не согласилась на это предложение. Сейчас уже ничего нельзя было изменить, и она должна была строго придерживаться указаний незнакомца. Он взял ее за руку, но с большим почтением, чем ночью и повел ее за собой. Хейдвиг уже заметила, что он старался быть в тени, чтобы она не рассмотрела его внешность. Он шел быстро, а она старалась идти как можно медленнее: она чувствовала, что платье так и хочет ее раздавить, а сапожки, стучащие по полу, жали и натирали ноги, похлеще, чем туфельки для китайской принцессы.

Зал казался бесконечным и пустым. Нагромождение антикварных вещей разных эпох не делали его менее мрачным, и под давлением всего этого у Хейдвиг началось удушье. Никто ее не подхватил, только тянули за собой, словно куклу, а она шла вперед, будто бы под действием какого-то наркотика. Перед ее глазами все начало сливаться в одну красно-коричневую массу, но вдруг на нее обрушился такой яркий свет, что ей пришлось сильно зажмуриться. Когда Хейдвиг их снова открыла, она оказалась в другом окружении. Нет, зал каким был мрачным, таким и остался. Но кое-что изменилось. Во-первых, Хейдвиг уже не стояла, а сидела на деревянном стуле с высокой спинкой. Во-вторых, она сидела за необтесанным столом, на котором ничего не было. И, в-третьих, пространство вокруг изменилось: стол находился на плоской вершине каменной пирамиды, над которой дул прохладный ветерок. Дальше Хейдвиг заметила вот что: на противоположном конце стола возвышалось черное кресло, а слева от нее стоял точно такой же стул, на котором сидела она сама, только пустой.

Прошло несколько минут, и Хейдвиг снова увидела, до какой степени обманчив облик любой вещи в этом месте. Крышка стола раскрылась и перевернулась. Вместо досок оказался мрамор. После того, как снизу появились сервированные подносы с едой на тарелках из саксонского фарфора, половинки крышки сомкнулись. Подносов только два, один из них подъехал к Хейдвиг, а второй – по направлению к пустующему стулу. На тарелке у Хейдвиг было два больших горячих тоста с сыром и кофе со сливками, и она, не заставляя себя ждать, начала есть. Это не напоминало по вкусу привычный ей джанк, которым она питалась последние месяцы, тусуясь по разным забегаловкам или покупая еду с рук на улице. От желания съесть все за один миг сдерживало платье. Не успела Хейдвиг схватить тост руками и откусить от него большой кусок, как платье сжало ее со всех сторон – так тесно, что ей пришлось выплюнуть еду на тарелку. Платье ослабило свои тесные объятья только после того, как Хейдвиг взяла вилку и нож, и начала нарезать тосты маленькими кусочками. Не лучше вышло и с кофе. Сливки были в отдельной посудине. Дрожащими пальцами Хейдвиг взяла ее и пролила на платье одну каплю. От этого одежда, вероятно, взбесилась, потому что Хейдвиг едва не задохнулась. После этого Хейдвиг совсем расхотелось сливок, и она медленно, помня свой недавний опыт с тостами, допила кофе.