Кирилл Якимец - Бар «Дракон»

— Куда ты так погнал?

— К Бильресту, — ответил Нифнир, — мой лаз теперь известен Нуфу. За тобою ведь гонялись два хмыря?

Дмитрий кивнул.

— Они от Нуфа… Да ты и сам знаешь.

— Я о них еще кое-что знаю, — ухмыльнулся Дмитрий, — теперь они разъезжают верхом на кербах.

— Опаньки! — Нифнир оскалился. «Колхида» неслась с такой скоростью, что, казалось, сейчас взлетит. Впрочем, Дмитрия бы это не удивило.

— А хрена ли нам в Бильресте? — спросил он просто так. Ему, на самом деле, было плевать, куда двигать — лишь бы не носом под землю.

Нифнир удивленно вскинул рыжую бровь:

— Тромп, ты крутишься здесь уже Ру-Бьек знает, сколько, а такую простую вещь выяснить забыл. Бильрест — это мост. Всеобщего пользования. Там нам никто не помешает. Там вообще никто никому не мешает, даже личинка через Бильрест может шастать… Ненавижу эту бабу!!!

Изо рта Нифнира вырвалось сизое облачко гари. Дмитрий понял, что сейчас дракон точно не врет: мать кербов действительно чем-то ему не угодила. Чтобы раскрутить Нифнира на новую информацию, Дмитрий удивленно заметил:

— Ма-Мин? Она, по-моему, достаточно безобидна. Ну, трахает всяких бедолаг…

Дракон попался на крючок. От злости он еще прибавил скорости:

— Гнусный катышек соплей, вот она кто! Моча Тромпа. Твоя моча! Она растеклась по нижним этажам этого мира, туда теперь не сунешься.

— Я думал, что мерность…

— Поменьше думай, рыцарь. Твоя собственная мерность не выше сорока… Пусть выше, ты же, говоришь, хлебнул из атсанской поливалки. Ну, шестьдесят. Куда тебе думать? Чем? Откуда тебе знать, какова мерность земли? Земля — вот в чем проблема. Моча Тромпа пропитала землю, теперь личинка пользуется этим союзом, изображает из себя Ру-Бьек собственной персоной!

Дорога начала петлять. Справа и слева потянулись поля, грибные сады, редкие богатые особняки с плоскими крышами. «Колхида» снизила скорость. Нифнир чуть успокоился:

— Ладно, под землю к ней не сунешься, так и не надо. Пусть она кусает за задницу старшенького, ты его закопал на славу. Только… Боюсь я, рыцарь.

— Кого может бояться дракон?

— Двух других драконов, кого же еще?

— Еще Ру-Бьек и «Жидкую Судьбу», — неожиданно вмешалась Алмис. Она перестала дуться и, откинувшись на потертую спинку кожаного сиденья, смотрела в окно на мелькающие ограды особняков.

— Верно, верно… дитя цветов.

При этих словах Нифнира Алмис чуть вздрогнула. Дракон прикинулся, будто ничего не заметил:

— Все верно. Только последнее, что Ру-Бьек сделало само, это хорошенько проблевалось — чему мы все обязаны своим существованием. А что до раскольника… Теперь, я полагаю, он у личинки. Силен от этого жардинера, ее полюбовничка, еле ноги унес. Собрал, кого мог, погрузил самое ценное на вагонетку и отчалил — не сказал куда. Только в атсанскую сеть объяву закинул…

Дмитрий еле удержался от вздоха. Теперь ясно, почему не было погони. Козел-торговец так перепугался, что даже не помышлял ни о какой погоне. И своего обидчика «Куна», судя по всему, не описал: только сообщил всем, что Кун похитил раскольник у атсанов.

Реторта со страшной жидкостью лежала в кармане и неприятно давила на грудь. Это нервное, решил Дмитрий. Особняки за окном кончились, пошли глухие плоские стены складов.

«Колхида» двигалась теперь с обычной скоростью. Нифнир проговорил спокойным голосом:

— Короче, Ма-Мин заваривает войнуху. Пора отсюда рвать. А у тебя дома, рыцарь, мы начнем с того, что выкурим моего братца. Сделаешь это ты, понял?

— Не понял, — сразу ответил Дмитрий, — зачем это мне?

Дракон усмехнулся:

— Узнаю старину Тромпа. Затем, дорогой, что по большому счету ты вовсе не Тромп, а Дима Горев. Нечего Среднему Строителю делать у тебя дома.

— Почему?

— Потому что это твой дом. И мой.

Последняя часть ответа вызвала у Дмитрия крупные сомнения, но он решил сейчас не спорить. Главное, оказаться дома. А там уж он решит, на кого будет работать. На одного дракона, на другого, на Ма-Мин или на себя… Чего тут решать? На себя, конечно, и ни на кого больше!

«Колхида» медленно катила по широкой мощеной песчаником площади. Площадь обрывалась набережной. С этого берега на другой был перекинут длинный мост, мощеный таким же песчаником… На другой? Нет, другого берега не было. Мост терялся в блестящем жемчужном тумане. Вдоль парапета набережной к мосту тянулась очередь из экипажей: повозки, похожие на ландо с кожистыми перепончатыми крыльями, расписные каноэ, висевшие в метре над мостовой, швабы с баддахинами и без, обычные грузовики…