Юрий Симоненко - Солнце для всех!

— У меня найдется кое-какая одежда для тебя, — добавила она, взглянув мне в глаза и, по-видимому, решив, что я откажусь, — а дальше что-нибудь придумаем…

Вот так все просто. Я даже слегка обалдела. Так меня еще никогда не кадрили.

Не хочу показаться романтической дурочкой, но по-другому не скажешь. Я влюбилась. Дафф оказалась человеком, которому было плевать на мой безобразный шрам или на то, как я была одета. Позже она сказала, что шрама «не заметила»… думаю, это потому, что там, у помойки, она видела только правую сторону моего лица… хотя, уже в столовой, конечно же, не могла не видеть моего уродства, но не подала виду. Она и потом не спрашивала, как так вышло… пока однажды я сама ей все не рассказала. Это не было тайной, просто мне не хотелось вспоминать… У меня не было и нет секретов от Дафф. В тот же вечер, когда я оказалась у нее и привела себя в порядок, я сказала, что недавно освободилась и о том, за что сидела. Дафф это нисколько не смутило и не оттолкнуло от меня. Тогда я поняла, какого человека я встретила.

Дафф — единственный человек, кому я показываю то, что пишу, и эти строки она тоже прочтет. Поэтому, я не буду многословна и просто скажу: я люблю тебя. С нашей первой ночи… любила, и буду любить.

На момент написания этих строк, прошло три года, как мы с Дафф присоединились к ячейке. Мы сменили несколько имен и квартир. В полицейских базах я до сих пор значусь как Вэйнз О’Ди. У них есть моя биометрия, так что приходится быть осторожной: не заглядывать в сканеры и работать только в перчатках. Я точно знаю, что у «шакалов» в досье до сих пор хранится моя старая фотография, до операции… Смена прически и немного косметики — вот и все, что мне требуется для конспирации. Они ищут уродину со шрамом в пол-лица, а не ту, кем я стала благодаря Сарранг и, конечно же, Гэлл… Дафф приходится сложнее. Ее лицо не претерпело столь радикальных изменений, а менять внешность хирургическим путем она не хочет. Чтобы не быть похожей на себя прежнюю, Дафф теперь бреет голову и отпустила бороду (так, по ее словам, она выглядит старше и… «брутальнее»). Дафф оказалась полезным человеком в ячейке: ее опыт работы в службе очистки канализации, знание устройства ин-корпских коллекторов и связи среди рабочих службы нам не раз приходилось использовать в операциях и акциях против зажравшейся буржуазии, чиновников и полиции. Что же до меня, то я занимаюсь тем же, чем и всегда, но теперь все, что я делаю, обрело для меня иной смысл. Если раньше я таскала крохи со стола господ и хозяев жизни, чтобы выжить, и моими главными мотивами были необходимость платить по счетам и банальный голод, то сегодня я этих господ прикладываю об их изобильный стол рылом и забираю у них львиную долю, пополняя фонды нашей и других революционных ячеек. Я играю по-крупному и, Дьявол побери, мне это нравится! Уродливый мир научил меня воровать — занятие глупое и бесполезное в том обществе, которое предвидела Исса Иблисс и которое мы когда-нибудь создадим, — и я использую это умение против него, я делаю то, на что способна, чтобы его изменить. Возможно, вы — те, кто придут после, меня осудите, а может, наоборот, признаете героиней… но знайте: я всего лишь делала то, что могла. Все мы делали то, что могли. Я ни о чем не жалею.

Ко времени, когда Джелисс оказалась снаружи, Келли уже след простыл. Еще в башне она вскрыла оба доставшихся ей конверта — свой и Келли — и прочитала содержавшиеся в них инструкции: ей самой предписывалось ехать в Айсморт, а Келли — в Террин… Кроме названий городов на вложенных в конверты листах бумаги были написаны имена курьеров и номера для связи с ними. Больше ничего. Пункт назначения Селен оставался неизвестным, — она тщательно обыскала ее труп и осмотрела место вокруг: ни карты памяти, ни конверта она не нашла.

Джелисс была уверена в том, что Келли забрала их и теперь направлялась туда, куда предписывалось отправиться ее любовнице…

Но куда именно? — спрашивала себя Джелисс, глядя сквозь лобовое стекло «Экстазии» на старую бетонную дорогу, — несмотря на оцарапанный борт, она решила взять именно эту машину. — Куда же ты едешь?

Мерно гудя двигателями, машина плавно, словно паря над дорогой, несла Джелисс вперед меж двух мертвых стен из того, что когда-то давно было деревьями.

Она снова взяла в руки листки бумаги и рассеянно посмотрела на них, потом — на дорогу, потом — снова на листки…

Айсморт и Террин… Айсморт и Террин… Почему именно туда?..