Юрий Симоненко - Солнце для всех!

Через два часа они вышли через высокую — в три средних человеческих роста (около шести метров) — округлую дверь-диафрагму в залитую ярким дневным светом галерею, тянувшуюся в обе стороны и опоясывавшую башню по кругу. Высота галереи была около двадцати, глубина — около двадцати метров; через каждые семьдесят-семьдесят пять метров вдоль не имевшего ограждения обрыва стояли массивные — примерно тридцать метров в длину и десять — в ширину — пилоны со скругленными углами. Осмотревшись, Джелисс отметила, что при достаточном мастерстве здесь можно посадить флайер. Все поверхности внутри галереи — пол, потолок, пилоны (за исключением внешней стороны) и саму стену башни — сплошным узором покрывали напоминавшие иероглифы символы. Похожие символы встречались и внутри башни, но именно наружные знаки оказывали на рассматривавших их людей странное успокаивающее действие: узоры эти действовали не усыпляюще, не понижали внимательность, а именно успокаивали каким-то непонятным образом, снимали нервное напряжение. Эпиграфисты и криптологи не раз брались за расшифровку этих надписей, психологи пытались выяснить: каков механизм воздействия символов на психику человека, но ни первые ни последние так и не преуспели в своих исследованиях.

Закручиваясь вокруг пилонов, галерею продувал ледяной, никогда не стихающий на этой высоте тропосферный ветер; его порывы так и норовили сбить легкие человеческие фигурки с ног и утащить в пропасть. За обрывом, насколько хватало глаз, лежала облачная Завеса, неизменная в любой точке планеты, из которой вдали вырастали другие башни. До слоя густых облаков здесь, должно быть, было не меньше шести или семи километров. Высоко в небе виднелись цепочки небесных островов, удерживаемые натянутыми между башнями сверхпрочными нитями. Границы выделенного отделению сержанта Шейл участка — около пятисот метров — отмечали красные флажки, за которыми начинались участки других отделений. Ни с одной ни с другой стороны за флажками никого не было видно, что неудивительно: если там кто и появится, то не раньше ста восьмидесятого часа.

Парализованную «Седьмую» теперь несли «Третья» и «Шестая» — андрогин по имени Х э ллар. Они недавно сменили Джелисс и «Вторую». «Седьмая» уже могла немного шевелить пальцами рук, но о скором возвращении ее в строй не могло быть и речи. Подобно тряпичной кукле, «Седьмая» безвольно болталась между подругами, которые, обняв и закинув расслабленные руки на свои плечи, удерживали ее в вертикальном положении.

— Время двенадцать сорок… — объявила Джелисс, когда они приблизились к среднему из пяти, обозначенных флажками, пилонов. — У нас остается двадцать четыре часа и шестьдесят минут на то, чтобы закончить… Впереди сто метров подъема по сетке и — конец испытания… — она немного помолчала, обведя затемненными окулярами обступивших ее кадетов — ее подруг, находившихся у нее в подчинении.

Впервые за последние четыре дня Джелисс видела перед собой обычных, хорошо ей знакомых людей в форме, а не светящиеся серо-зеленые фигуры с номерами. Перейдя с ночного видения, очки работали теперь в режиме светоподавления (даже привыкшим от рождения к яркому солнечному свету небожительницам после проведенных в абсолютной темноте четырех с лишним суток требовалось некоторое время для адаптации), и оттого день вокруг казался пасмурным.

— Сейчас, — продолжила она, — я должна провести требуемый уставом инструктаж… но… как мне кажется, вам он не нужен. Вы сами могли бы инструктировать тех, кто сейчас в нескольких километрах под нами прорывается сюда… Я желаю им пройти это испытание с первой попытки, а вам и мне — подняться наверх без оплошностей и… без потерь. Хочу лишь напомнить о важности согласованных действий… одна допущенная ошибка может стоить вам жизни… и не только вам.

Пока она говорила, никто из отделения не позволил себе словами, позой или даже улыбкой, которую за маской-респиратором никто бы и не заметил, выразить пренебрежение: случай с «Седьмой» служил для всех наглядным примером и подтверждением важности произносимых сержантом слов. Если бы не страховка, «Седьмая», после того как робот-паук выстрелил в нее дротиком с транквилизатором, упала бы вниз, на самое дно лифтовой шахты.

Оставив «Третью» и «Шестую» с «Седьмой», Джелисс разделила отделение на пары и приказала осмотреть пилоны, — сетка, по которой им предстояло подняться выше, должна была крепиться у основания одного из них. Себе в напарницы она выбрала «Вторую» и с ней направилась к самому дальнему.