Алексей Шведов: Путешествие в поисках себя

— Я модем выбросил, — признался Томе Сашка, которым тоже внезапно овладело сильное желание нырнуть в онлайн.

— Зачем?! — воскликнула потрясённая девушка.

— Нуу, — Сашка замялся. Ему было неудобно говорить ей про те клятвы, которые он совсем недавно давал Богу, и про своё желание завязать. Боже, подумал он, сколько же денег на это уходит! Вчера я подключался сто сорок семь раз, это же сдуреть можно! Чем я буду платить? А ведь срок оплаты грядёт послезавтра… Твою мать!

— Я включаюсь, — сообщила Тома, извлекая из рюкзачка свою моторолу. Подсоединив шлейф к инфогнезду, она преданно посмотрела на друга. — Поцелуй меня. Пожалуйста.

Он поцеловал. Тома закрыла глаза и включилась. Её модем запищал, веки девушки несколько раз дёрнулись, тело задрожало. Сашка не отрывал от неё взгляда. Ну вот, она ТАМ. Блин, на хрена я свой модем–то выкинул? Придурок! Теперь новый надо будет покупать…

Тома заплакала. Её правая рука отсоединила шлейф и бросила его куда–то в угол комнаты.

— Я там БЫЛА! — всхлипывая, выкрикнула она. — Была, БЫЛА! Почему я ничего не помню?! Там было так хорошо!

Сашке почему–то стало страшно, он обхватил Тому руками, сгрёб её в объятия и сжал что было сил. Если бы она была вазой, она бы пошла трещинами. Господи, куда мы все падаем?! Реальность это или фикция, галлюцинация или подлинный фрагмент Бытия? Господь, ответь, для чего ты дал нам «хаксли»?

— Тома, — сказал Сашка слегка дрожащим голосом. — Тома… Не плачь, Тома! Тома, ты… ты позволишь мне воспользоваться твоим модемом?

Она посмотрела на него испуганно.

— Моим модемом?

— Да.

— Но…

— Мне плевать.

Справка: как пару веков назад особо щепетильные наркоманы предпочитали пользоваться каждый своим шприцем, так и сейчас хакслеры старались использовать для цифровой интоксикации только свой личный модем. Попросить же модем у другого человека — означало вторгнуться в его интимный мир, нарушить негласную клятву, сломать устоявшуюся догму, а это в среде хакслеров не приветствовалось. Вдобавок, в Матрице уже третий год бушевал Эбола–37, страшный вирус, форматирующий человеческий мозг, и уже были случаи, когда хакслеры цепляли его с чужого, инфицированного модема и постепенно превращались в живые овощи, в результате чего родственники были вынуждены сдавать их тела напрокат искусственным интеллектам, являющимся пользователями бионета. Действовал вирус выборочно, как русская рулетка; создавшие его австралийские хакеры постарались на славу.

Сашка никогда не включался с чужого модема.

Ведь это означало, что платить за инъекцию будет именно его владелец, а не временный пользователь.

Это было неправильно, некорректно, нечестно, ведь в любом случае должник не вернул бы долг, потому что у хакслеров была такая напряжёнка с финансами, что надеяться на это было просто глупо.

Тома тоже никогда никому не давала свою моторолу.

Но она всё же протянула её Сашке…

И он её взял.

Дрожащие руки юноши подобрали с пола шлейф.

Нуфтуё активировали дополнительные связи.

В дверь позвонили.

— К тебе должны прийти? — пробормотала Тома.

«Это Бог даёт мне шанс! — пронеслось в голове у Сашки. — Я не должен больше подключаться, я ведь ему обещал. И теперь он кого–то ко мне прислал, чтобы я отвлёкся…»

Бросив «Я сейчас», он побежал в коридор.

На пороге стояли проксимианские беженцы.

— Помогите, чем можете, — умоляюще глядя на него, попросила девочка лет двенадцати с рыжей шёрсткой.

— Иисус Христос вас отблагодарит! — добавила возвышающаяся рядом худая бурая женщина и уставилась на юношу с трепетным ожиданием.

— Да что я вам дам? — пробормотал Сашка, который тем не менее чувствовал, что дать хоть что–то он им просто обязан. — Ладно, щас посмотрю, — он побежал на кухню.

На окне обнаружилось полбутылки жидкого хлеба. Схватив её, Сашка вернулся в коридор. Кухню родители от него не запирали, ибо плита и холодильник были встроены в стену и утащить их из дома он не смог бы никак, даже если бы очень сильно захотел.

— Вот! — сказал он, протягивая хлеб почему–то девочке.

— Спасибо вам большое! — инопланетяне глядели на него жалобно, едва ли не плача. — А карточек у вас нет никаких?

— Карточек? — переспросил Сашка. Боже, подумал он, как смешно устроен тот мир, который ты создал. Это же цирк какой–то.

— Пищевых.

— Щас посмотрю! — почему–то он не мог им отказать и вновь понёсся на кухню. Открытки с едой родители хранили в специальном боксе, доступ к которому их сыну был так же разрешён. Выбрав из девяти одну, с окрошкой, Сашка снова вернулся к проксимианам.