Александр Левин - Время взаймы [СИ]

- Ну?

- Мне нужна помощь, - промямлил я.

- Фридман, - Лапша усмехнулся. Закрыл глаза, заставил себя не рассмеяться, выдохнул, - тебе всегда нужна помощь. Я знаю тебя лет семьдесят, наверное, и тебе всегда нужна помощь. Выкладывай.

Лапша задумался, взялся за ручку сковородки, отпустил, вернулся к шкафам, вынул из верхнего две глубокие тарелки. Молча набрал в каждую по несколько кусков слипшихся макарон и поставил первую тарелку в микроволновку.

- Что на этот раз? Ну что ты как воды в рот набрал? Я помню много просьб и просто запутался, очередь какой из них настала.

Не успел сесть, микроволновка пиликнула. Открыл, достал тарелку, поставил перед Ланой, вручил вилку.

- Bon appetit! А вот одежды у меня для тебя не найдется. Извини.

- Да ничего страшного!

Лана посмотрела на меня: прилично ли будет и за тем ли приехали, но голод победил. Лапша поставил вторую тарелку в микроволновку и некоторое время наблюдал за таймером.

- У меня был один знакомый, - начал я, но понял, что Лапша-отсюда знаком с Фридманом-отсюда, а значит, знает про мальчишку, может быть, даже больше моего, - Манохин. Ты его тоже, должно быть, знал.

- Слышал.

- У него был сын.

- Да, ты говорил о них.

- Он сказал мне... - в глазах на секунду потемнело. - Он мне... Он мне сказал, что нужно добраться, что можно попасть за пределы поля. Ты знаешь про поле?

- Да, знаю.

- Его нужно убрать. Иначе время сгниет.

- Это ненаучно. Но я тебя понял.

- Научно? - я прыснул.

- Что?

- Ты сказал научно?

Я улыбался. Лапша поставил перед мной тарелку с макаронами. Выглядели они отвратительно.

- Чего тебе от меня нужно? - спросил Лапша.

- У меня есть идеи, - ответил я, отправляя в рот теплый комок, - у тебя мозги и руки. Что ты знаешь про кильватерное ускорение частиц в плазме?

- Чего? - Лана едва не поперхнулась. - Ты хоть сам понял, что сказал?

- Сквозь плазму, - обиделся я, - почти со скоростью света летит компактный объект, драйвер, это может быть электронный или лазерный сгусток, он летит и расталкивает плазменные электроны. Ионы тоже получают толчок, но остаются на своих местах, так как они тяжелые. Электроны начинают колебаться относительно положений равновесия, возникает разделение зарядов и электрическое поле. Если в это поле поместить заряженные частицы, то они будут ускоряться.

Я ждал реакции, например, восхищения или как минимум одобрения, но выражение ее лица не изменилось.

Пришлось сказать:

- Я все прекрасно понимаю.

- А я забила, - Лана истерично хмыкнула и протянула руку к открытому пакету с кетчупом. Выдавила остатки себе в тарелку, даже высунув язык от усердия. Даже грязная и замученная, она была красивой.

- У меня, - я посмотрел на Лапшу, - есть координаты гравитационной аномалии, через которую можно добраться за границу поля.

- Ты хочешь, чтобы я на коленке собрал лазерный ускоритель частиц? Типа э-хей, сейчас пойду посмотрю, что у меня там в шкафу есть такого, может, завалялись говно и палки?

- Угу, - наконец кивнул я. - Все верно, только времени у нас немного.

- А, то есть приступать прямо сейчас?

- Ну, желательно.

Лапша покачал головой. Улыбнулся. Посмотрел на Лану.

- И что ты в нем нашла-то, спрашивается?

- Ничего не находила.

- Понятно. Антон... - он тяжело вздохнул. Как будто бы не собирался ничего говорить, но все-таки вдруг решил. - Знаешь, когда я слышу рассуждения на тему искусства, и о том, как правильно его понимать. - Он посмотрел на макаронину на вилке как на какой-нибудь артефакт.

- Или рассуждения про то, как все было безвозвратно утрачено, или пространные рассуждения по поводу того, как тяжело общаться с быдлом, которое не понимает вот в этой песне... они называют их «текстами», - это он почему-то сказал Лане, - отсылки к Борхесу или еще какому-нибудь... Или вот когда начинают такие: «ах что вы, да как же вы можете не знать, ай-ай-ай, какой же пробел, давайте я вам намекну, куда надо копать». Или такое: «нет, новый альбом Пинк-Флойд - полностью проект Гилмора, пошлые спекуляции и переработка старого материала, я вам сейчас поясню, какой вы тупой, раз вам понравилось». Вот когда я все это слышу. Знаешь, что я думаю?

- Эдик, у меня нет...

- Я думаю - сраные гуманитарии.

Тут он опять поймал взгляд Ланы, улыбнулся, точно получив разрешение, и продолжил, глядя уже только на меня:

- Гуманитарий не знает, как вырабатывается электрический ток, и если спросить его, как же он вырабатывается, благодаря каким таким изобретениям? Что он скажет? Он скажет - «да мне не интересно, давайте все же поговорим о ранних текстах Велимира Хлебникова, и я вам объясню, отчего вы всю жизнь думаете, что читаете, а на самом деле жрете помои». И тут же...