Андрей Вичурин - Байт II. Блуждающие лабиринты Гиннунгагапа.

- Кибур, стой! – дварф замер на полушаге с поднятой ногой. Хорошо их Бретер вышколил, только сам спекся не вовремя. Тащить его по этой трещине между стен нереально, трое не пройдут. – Как у тебя с грузоподъемностью? Ногу-то опусти.

- Чуть больше за двести восемьдесят, - доложил он, – только осталось тридцать пять. Почти весь лут у меня.

- Я так и думал. У кого больше? – бросил я назад вопрос. В ответ тишина. Закономерно. – Разделите лут между собой. Кибур, высвобождаешь вес Бретера, и идешь с ним сзади, положи его на плечо. Первым – кот, я за ним, Минтилаэль, Робурст, Баламбой. Ничего не трогать. Все, пересекающее курс, пропускать. Торопиться не будем.

- Кибур, готов?

Сзади послышался тяжелый «хех».

- Ага.

- Потопали, потихоньку!

Обычным шагом, неспешно, но сторожко, преодолели расстояние до первого скрученного в спираль поворота. Тропинка уходила вперед, сужаясь вдали до тонкости бритвенного лезвия. Акселерированная перспектива утомляла. Узкий коридорчик, стен которого касаться мы остерегались, напрягал. Пока ничего не происходило, - вот уже показался плавный излом очередного поворота. Скоро должен и следующий нарисоваться.

Тут-то все и началось.

Наши опасения оказались не напрасны. Дварф, прогибаясь на каждом шагу под тяжестью мародерки и беспомощного командира, зацепил одной его ногой черную стену, мгновенно исчезнувшую. Мглистая тварь – стоглазый великан Аргус, непонятно за какие деяния определенный в лагерь черных, одним коротким движением выхватил Бретера, едва-едва не успев, втянуть того на свою территорию, потому как в ту же секунду, опал и участок белой стены напротив, явив исполинского огнеликого архангела Иезеермила Возвращающего.

Аргус уже успел вырвать у Бретера глаза, затем пару у себя, и вставить их Бретеру. Архангел, коротким высверком светового меча, отрубил руку великана, удерживающую Бретера, и слегка чиркнул тем на излете по спине, удирающего на четвереньках вперед, к нам, Фаина Кибура. Бретер упал под ноги Аргуса, неуверенно пошевелился, тягучими движениями, словно в замедленной съемке, поднялся, приходя в себя, и только потом обратил внимание на вцепившийся в талию бревноподобный обрубок руки великана. Над ним, Иезеермил уже добивал Аргуса своим искрящимся мечом, превращая того в добротную, с аккуратными ровными краями, строганину.

Бретер осмотрелся. Заметив нас, он легко сбросил пятерню великана, и поспешил вслед за дварфом.

- Самое время двигать булками, - прилетело в чате от Пончика, - без танцев. Бретер, определяется мною как враждебная сущность!

Не рассусоливая, дал команду всем нестись сломя голову вперед. Сам, пропустив свистящего от натуги Кибура, побежал последним.

Сзади, сразу вслед Бретеру, стоило тому пробежать мимо, со стен спадали черно-белые шторы, открывая противникам, доступ друг к другу.

Чудище обло, озорно, огромно, с тризевной и Лаей – против архангела Рауигила Карающего.

Двулапый полузмей – полусаламандра, Хазельвурм - против архангела Уриегила Ужасного.

Одноогненноглазый лавовый монстр, Гал Нурман - против архангела Свалаифила Призывающего.

Ну, и дальше, по списку, - смотреть мне стало некогда. Бретер приближался быстрее, чем выход из пятого Пути.

Сзади, в обозримом пространстве Рукава Центавра, кипела битва, по-видимому, с переменным успехом, озаряя весь объем данжа Млечный Путь. Бело-черное, полыхающее вспышками света и всплесками тьмы зарево, напоминающее северное сияние, постепенно разрасталось, поглощая соседние, уже пройденные нами Рукава, и закручиваясь вслед вращению Галактики.

Пришлось поднажать. Слишком уж мне не понравился, проникающий в самый мозг, леденящий взгляд Бретера.

Наши, по очереди, уже вваливались в открытые двери Ядра, и я не успел всего чуть-чуть. Войти.

Таранный удар сзади, отправил меня в полет, и уронил недалеко от линии последнего луча оживающей пентаграммы. Уже начинающего наливаться серебром познания сути, и ласкаемого переливами веселых струек свободы выбора,

От удара, мой мешок новобранца, неуничтожимость которого совершенно не гарантировала сохранение прочности, с сухим треском порвался, и из него, на сверкающий гранитный пол, выкатился достопамятный носок маргинала. А из него, в свою очередь вывалилась, искрясь всеми гранями, призрачная, пульсирующая золотом пирамидка, о которой я во всех этих передрягах уже и забыл. Поднимаясь, я еще успел пожалеть, что не положил ее в один из слотов сетового «Пояса Вечного Странника». Оттуда, она бы точно не выпала, ни при каких условиях.