Андрей Вичурин - Байт II. Блуждающие лабиринты Гиннунгагапа.

Я молча кивнул.

- Мне не предоставили всей информации, - еще немного подумав, сообщил демон. – А я не люблю, когда меня играют в темную! Очень не люблю! Даже, если это твой дядя! Мы уходим! Скажи своим людям, чтобы не мешали! Живее будут!

Он развернулся и пошагал к переливающейся прожилками серебра агатовой горе, которая слабо пошевелилась при его приближении и тяжело вздохнула, дрогнув золотой парчой крыльев.

Я сделал все правильно. Отцу не в чем было бы упрекнуть меня.

- Слушай меня Ильирэн! – его глухой голос до сих пор слышится мне, будто отец жив по-прежнему. Будто не забрал его бесчувственный Рута(16), одним движением руки в синей перчатке, разрешив стальным волкам, сопровождающим его, утащить отца в Ябмеаймо(17). Туда, где черные пианес – ольмак(18) пьют жизнь поверженных Рутой людей. Забрал, совершенно не обратив своего злого внимания на двух коней, по всем правилам предков подготовленных к жертвоприношению самим великим шаманом Нойдой. Коней, таких редких и немыслимо дорогих в этих краях. Красавца Пельо, невиданной доселе рыжей масти, и его подруги Арвои, - игривой светло-серой кобылки. Зря их закопали в холодную каменистую землю, зря. Не принял Рута откуп за жизнь отца.

Никогда я не забуду их глаз… Понимающе - осуждающий взгляд Пельо и вопросительно-недоуменный, Арвои. Как не забуду, не к ночи будь сказано, и воронки иссиня-черной пустоты, под косматой росомашьей шапкой Руты.

Слова отца до сих пор, как будто все происходило только вчера, звучат в моей голове:

- Сынок! Я знаю, ты уже считаешь себя мужчиной, и это так, – он остановил готовые сорваться с моих губ возражения. - Я горжусь тем, как ты, играючи, прошел обряд посвящения. Мне пришлось труднее. А ты. Ты похож на моего отца, твоего деда Найнаса. Он учил меня всему, что я знаю. Теперь моя очередь учить тебя. Делай так, как делали наши предки, и удача будет сопутствовать тебе на дороге жизни.

Отец говорил мне, выходя на медведя: «Настоящий охотник понимает, - в любой момент он может умереть последней смертью. Поспешный и глупый охотник суетится, делая ошибки. Ошибки, которые Талу – Хозяин не прощает. Надо поступать так, как поступали предки. И никто, никогда не ставил под сомнение правильность их заветов. Помыслы охотника, идущего на Талу, должны быть чисты как вода Каййв - источника. Глупые и грязные мысли охотника, дают Талу власть над ним. И не будет у него перерождения.

Первым делом, когда найдешь жилище Талу, поставь у входа в него две палки крест-накрест. Это не позволит Хозяину выйти из своего убежища. Потом расскажи о находке другим охотникам рода, но ни в коем случае не называй Хозяина по имени, не говори прямо о найденной берлоге - иначе удача отвернется от рода и от тебя.

Потом ты, и все охотники, вместе, поднимайте и убивайте Талу. Если мысли ваши будут чисты,- ваша добыча будет достойной. Притащите тушу в селенье, пляшите вокруг нее и пойте,- предки будут знать, что потомки помнят о них и продолжают их дело.

Обязательно сохрани череп хозяина. Если забудешь,- он не сможет возродиться и твоя жизнь пойдет в уплату за его жизнь. А все остальное – забота шамана. Он знает, как правильно провести «медвежий праздник».

Я сказал,- ты услышал».

Так рассказал мне мой отец, так рассказал тебе я. Это все, сын!

Пусть сопутствует тебе удача и благословение Мяндаша! И мое…

Я зачерпнул горсть снега и потер им вспотевшее лицо, смывая колючей влагой воспоминания.

В этот раз я сделал все правильно.

Шестнадцать самых сильных охотников рода несут добычу семьям. Восемь человек тянут волокушу, утопая в снегу почти по пояс. Двое впереди, попеременно торят тропу, чтобы тем стало немного легче. Потом меняются с другими, тянущими волокушу.

«Знатная добыча! Такого огромного медведя еще не встречали в наших краях. Отменные охотничьи талисманы получатся из этих огромных когтей и клыков!» – подумал я, с восторженной опаской посматривая на свисающую с волокуши лапу.

Вон, уже и дымы костров видны, еще десять полетов стрел и покажется селение. Пора трубить! Я достал из сумы рог, какого-то невиданного в наших краях животного, доставшийся мне от отца и, приложив его к губам, стал дуть. Рог издал трубный, вибрирующий в низком диапазоне и вызывающий внутреннюю дрожь, звук. Услышав его, сородичи поймут, - мы возвращаемся с добычей, и приготовятся к достойной встрече.