Сергей Трищенко - Фальшивые лабиринты, или Иллюзия отражений

Освобожденный рычаг легко пошел вниз, вода с шумом ударилась о колесо, оно заскрипело, повернулось, завращалось и принялось приводить в действие все многочисленные механизмы, за скрипом и скрежетом которых совершенно потерялся русалочий писк.

— А русалкам моющие средства не повредят? — спросил я у старичка-прачечничка, который совершенно преобразился, занимаясь своим любимым делом. Он весь светился, что было совсем нелишним в полутемном помещении прачечной.

— Да какие там моющие средства! — возмутился старичок. — Обычный мыльный раствор! Кому может повредить мыло? Хоть помоются! В кои-то веки...

— Нет, но все-таки мыльная вода, по-моему, отрицательно влияет на водную флору и фауну, — авторитетно заявил я.

— Только не на русалок, — предупредительно произнес старичок, — у них от мыла чешуя лучше блестит. Мыло-то на основе природных компонентов, экологически чистое. А дышат они кислородом из воздуха.

И, видя мое недоверчивое выражение лица, добавил:

— Пойдем, посмотрим.

Мы вышли на небольшой балкончик над нижним бьефом плотины. Крутилось колесо, весело разбрызгивая воду и передавая вращение на толстый вал, уходящий в стену.

— Вот сюда, — старичок указал на бьющую из торчащей в стене трубы мощную струю, — сбрасывается отработанный раствор и промывные воды.

Место падения воды кишело живностью. Рыбы, головастики и взрослые лягушки, громадные жуки-плавунцы, вообще какие-то невообразимые существа и твари — иного слова я не подберу — глотали воду, яростно процеживали через жабры, бросались прямо в струящийся поток, чуть ли не дрались за каждую каплю падающей воды.

А русалки катались на колесе, скользя вниз, потом обползая вокруг поросистой и намоченной ими же траве в верхний пруд и продолжая забаву. Да и подхватывали попутно что-нибудь из воды — или из копошащейся в воде живности — и торопливо прожевывали.

— Соскучились, — ласково сказал старичок, — проголодались...

— Так у вас в верхний пруд ничего не попадает? — догадался я. — Он — чистый?

— Ничего, — подтвердил старичок, — оттуда только забираем, а все, что сбрасывается, представляет собой питательную среду для множества живых организмов. Тут же сплошная органика! Они и привыкли за многие годы. Что одним грязь, другим — пища.

— Хорошо, что есть такие существа, — согласился я и, уходя, повернулся к верхнему бьефу плотины.

По зеркальной глади пруда медленно кружились русалки, распластав на воде свои зеленые-зеленые, с перламутровым отливом волосы...

— Наелись, — сказал старичок, — отдыхают. Мы вернулись внутрь.

Первая партия выстиранных платков была уже готова и Юнис ждал новых указаний.

Старичок-прачечник показал нам, как их следует пропускать через отжимные вальцы, удаляющие лишнюю воду. Платки выходили практически сухими! Но и это еще не все: другие вальцы, разогреваемые от трения — как так происходило, я и не понял, — высушивали и выглаживали платки окончательно и Юнису (он добровольно вызвался встать на это довольно горячее место) оставалось аккуратно их складывать.

Серую окраску платки теряли на самом последнем этапе, когда проползали через сушильно-гладильные вальцы и от них отходила последняя влага. Тут было на что полюбоваться: платки оказались разноцветными, пестрыми, с рисунками, в том числе и тематическими, изображающими картины былых сражений, с портретами полководцев и прочими атрибутами культуры и быта.

Но карт среди них пока не попадалось.

Время шло, груда грязных платков таяла, чистых — росла, а карт все не было и не было.

Юниc уже начал подозрительно поглядывать на старичка-прачечничка, но тот продолжал хранить невозмутимый вид. Наконец Юнис не выдержал:

— Да что же это такое! — воскликнул он, бросая один из оставшихся платков, так и не пропустив его сквозь гладильно-сушильный агрегат. — Нет тут никаких карт!

- Позвольте, юноша, — старичок вежливо подобрал брошенный Юнисом платок и ловко опустил его в вальцы. И — о чудо! — невзрачный серый платок, пройдя сквозь них, превратился в настоящую топографическую карту масштаба 1:10000!

Мы, оставив все дела — да мы их, собственно, уже закончили, — бросились рассматривать карту.

Я с опаской посмотрел на расстилавшийся на платке ландшафт: не покажет ли мне фигу и он? Но на этот раз фиги не было. Карта напоминала... лабиринт. Лабиринты ведь разные бывают, не все состоят из каменных стен и прямых углов. За множество веков своего существования человечество придумало массу всевозможных лабиринтов. Есть земляные лабиринты, есть травяные, деревянные, костяные... Но самыми сложными бывают порой жизненные лабиринты — в них можно блуждать очень долго, иногда и всю жизнь...