Мерси Шелли: Лишние детали (сборник)

Ладно, к танцам еще вернемся. Пока что мы только вошли и… Да, столики. На таком расстоянии, что официантка свободно проходит между, но при этом болтает одновременно и со мной, и с теми, кто сидит за соседними. Ведь она – это тоже медиум, аккуратный посредник между любопытными, но ненавязчивыми одиночествами.

Именно она, а не он. Официанты-мужчины… ну, я бы мог привести здесь некую классификацию. Но пожалуй, не буду. Я сам работал официантом. Так что просто поверьте: в идеальном кафе – она, а не он.

Но и она не абы какая. И дело тут не в привлекательности – хотя экзотика иногда берет свое. Заходишь в маленькое минское кафе «Безе» и натыкаешься на удивительный букет из трех Лен сразу: Лена-уличная в голубом, Лена-ресторанная в красном и самая обонятельная, Лена-администратор в розовом. Сразу хочется переименовать Минск в Ленинград.

Однако в идеальном кафе официантка чаще всего одна: невысокая, худощавая брюнетка с короткой стрижкой. Сказать «разговорчивая» или «веселая» будет неточно. Скорее, умеющая включаться – и включать. Даже эдакая язвочка при случае. Вроде одноклассницы, которую ты встретил через много лет. В Москве похожие официантки попадались в «Китайском летчике». Но самая идеальная обитает в стране настоящих Алис, в лондонском кафе Lido на углу Dean и Old Compton:

– Вам понравился наш торт?

– Не очень. Я не люблю миндаль.

– Нет-нет, так нельзя! Скажите сейчас же, что вам понравилось!

– Зачем же врать-то?

– Ну скажите, чего вам стоит! Мне будет приятно.

– А если не скажу?

– Я вам сдачу дам мелочью!

– Ну ладно. Мне понравился ваш торт.

– Вот видите, как просто! Заходите еще!

Но есть более важная вещь, связанная с персоналом. В конце концов, пол официантов не так важен: общение с ними носит характер двух-трех коротких диалогов. А вот что длится гораздо дольше, так это музыка. Никакой дебильной телерадиомузыки! Людей, которые ставят в кафе телевизоры или включают нон-стопом «Европу Плюс», нужно вообще стерилизовать на месте. Многие хорошие заведения начисто испоганены этой, казалось бы, мелочью, которой обычно управляет кто попало. Например, официант с самым плохим вкусом. Особенно грустно наблюдать, как западная медиаоккупация разрушает медитативные традиции Востока: даже в египетской или турецкой чайхане теперь не скроешься от проклятого MTV.

В идеальном кафе должно быть тихо. Ну, не то чтобы полная тишина, как в парижском Signes, где работают только глухонемые (хотя в огромном городе и это в радость). Хорошо, если в кафе играет какая-то негромкая и ненавязчивая музыка, вроде старого прохладного джаза. Вообще, диджеи должны работать не на радиостанциях, а в кафе. Когда он что-то крутит на радио, это всё равно как в пропасть плевать, никакой обратной связи. А в кафе, только поставил попсу – получи тортом в табло, и в качестве вишенки – расчет от хозяина, потому что люди перестали заходить и заведение разорилось. И наоборот, если музыка нравится, то именно в кафе можно сразу узнать, что это было. Я сам таким образом завел себе несколько хороших дисков.

Живая музыка тоже бывает к месту, хотя иногда она слишком явно нарушает границы управляемого одиночества, делая тебя невольным сочувствующим. Но немного можно. Только не раскрученные группы, на которые набивается полный зал. Достаточно просто хорошей импровизации на классические темы. А еще лучше – то, что было до классики: этника.

И без слов. Вместо них лучше то, что было до слов: танец, универсальный язык одиночеств. Танцовщица появляется неожиданно, словно прямо из музыки, как пламя над углями, рассказывает свою историю, как бы споря с музыкантами… и так же неожиданно исчезает. Так в питерском кафе «Че» одно время танцевали фламенко.

До сих пор я описывал идеальное кафе как нечто неизменное, эдакий последний приют. Но раз уже произнес «одно время», надо признать: всё на свете меняется. А иные вещи, даже не меняясь, наскучивают. Или просто перестают работать, как тот столик на Староместской площади, где мы познакомились с Мартой – через год он был там же, но уже не тот.