Иван Катавасов - Иная реальность

Бумажные книги -- источник пыли -- Кирилл не любил, а плотные шторы, впитывающие пыль, терпел по необходимости защищаться от наглого солнца, засвечивающего цвета на мониторе. Ковров он тоже не держал -- они не только копили пыль, но еще губили в помещении и без того не ахти какую акустику. Впрочем, дорогостоящим звуком, золочеными разъемами и проводами из красной меди Кирилл никак не увлекался, и ему вполне хватало не слишком навороченной акустической системы из отдельной звуковой карты и пяти двухполосных колонок с низкочастотным сабвуфером.

В то утро Кирилл не мог отказать себе в удовольствии опробовать на ходу свежевычищенную машину. Для пробы и для души он загрузил в просмотровщик альбом трехмерных изображений девушки своей виртуальной мечты, давным-давно получившей прозрачно-незатейливое имя - Вирта.

Над своим идеалом Кирилл начал работать в самом юном дизайнерском возрасте, только-только начав приобретать первые практические навыки использования программ трехмерной графики. То было перед самым окончанием университета, когда Кирилл наконец постиг то, о чем он и раньше догадывался -- учителем-словесником средней школы ему не бывать, ибо никак ему, грешному, не донести до учеников разумное, доброе, вечное -- не донесет, надорвется.

Зато к тяжкому и многотрудному делу познания компьютерного дизайна и женской красоты пятикурсник Дербанов отнесся предельно серьезно и научно: прочитал добрый десяток скучных трактатов по теории художества и искусству ваяния, сам лично измерял циркулем пропорции на классических репродукциях и порнографических изображениях, часами листал анатомические атласы. А однажды напросился в анатомичку со студентами-медиками, где вместе с ними препарировал женские трупы -- настоящий художник должен знать, что у прекрасного пола располагается снаружи и что внутри. Не забывал Кирилл изучать и живых натурщиц. Как правило, любвеобильные объекты его исследований не отказывались позировать перед камерой в ню и в художественных целях позволяли измерять портновским метром талию, бедра и грудь, а также высоту и ширину наружных половых органов.

Вооружившись специальными знаниями, Кирилл непосредственно приступил к созданию идеального женского образа. Несколько недель он его отчаянно создавал, делал и переделывал, перебирая варианты виртуального идеала, всякий раз по-новому компоновал пропорции, детали лиц и фигур, но неизменно получал отрицательный результат -- вместо одухотворенной красоты у него выходил очередной бездушный манекен. Конечно, Кириллу и в жизни, и в постели иногда встречались в точности такие манекеноподобные красотки, но ни одну из них он бы не рискнул назвать девушкой своей мечты. Они, скорее, отвращали, чем притягивали его лишь манекенам присущей генетической фригидностью или благоприобретенной гипертрофированной сексапильностью.

Немало таких образов-манекенов встречалось Кириллу у известных художников. К примеру, к таковыми он относил Аленушку у Васнецова и Венеру работы Боттичелли. По мнению Кирилла, то ли натурщицы попались неподходящие, то ли воображение завело художников так далеко, что их типажи могли стать мечтой для онанирующего подростка или заключенного, истосковавшегося по женскому телу, но отнюдь не пробудить какие-либо конгениальные ощущения, не говоря уже о возбуждении неких добрых чувств в душе у Кирилла Дербанова.

К счастью для Кирилла, он, в отличие от художников прошлых веков, имел дело не с косной, едва поддающейся обработке материей в виде холста и масляных красок, а творил в безграничном и предельно пластичном, мгновенно изменяющемся виртуальном пространстве. Припомнив, что многие художники, пишущие портреты, сначала создают черт знает какое лицо и только потом от этой личины добиваются безусловного портретного сходства с моделью, Кирилл тоже решил действовать от противного на своем виртуальном поле. Для начала он выбрал из папки с неудачными работами первую попавшуюся на глаза красотку. Ею оказалась крупная и пышнотелая длинноволосая шатенка, которая, невзирая на первичные и вторичные половые признаки, идеальные параметры и пропорции, чем-то здорово смахивала на детскую пластмассовую куклу-голыша. Несколько поданных программе команд, и кукла-переросток серьезно отощала, превратившись в несуразную жердь. Полчаса Кирилл всячески издевался над несчастной шатенкой, пока перед ним на дисплее не предстала совершенная страхолюда -- очень подошла бы для пары портрету Дориана Грея в старости. Кирилла аж передернуло, когда он вновь взглянул на свое творение, вернувшись к монитору с новой бутылкой пива. Чтобы не напрягаться замыленным глазом, Кирилл только через пару дней, дав работе вылежаться, возобновил художественный эксперимент.