Вадим Панов - Хаосовершенство

– Persona suspecta [13].

– Кто? – не понял пилот.

– Ваш пассажир, – объяснил Филя. – Мы летим вместе.

Разведчики сообщили, что обстановка в «Мире-1» спокойная, атмосфера пригодна для дыхания, первичный медицинский анализ не показал наличия опасностей, погода замечательная. Доклад пришел сорок минут назад, и к вратам Люциуса Минга сразу же подтянули вертолет Картографической службы. Тягач замер у Врат, ожидая приказа отправляться, экипаж слегка нервничает, и тут…

– У меня уже трое пассажиров, – недовольно сообщил летчик.

– Один из них полетит следующим рейсом, – уверенно произнес Филя, демонстрируя пилоту подписанную Щегловым бумагу. – Я личный представитель руководства.

– По какому вопросу?

– По всем сразу. – Филя потряс потрепанным портфелем. – Специалист широкого профиля.

– А имя у тебя есть?

– Таратута.

– Внимание Картографической службе! Готовность одна минута.

– Нам пора, – улыбнулся Филя и полез в кабину вертолета. – Посмотрим на новый мир вместе.

– Чрезвычайный исполнительный комитет Европейского Исламского Союза призывает граждан соблюдать спокойствие и порядок. Беженцам из районов стихийного бедствия рекомендуется зарегистрироваться в лагерях Службы спасения…

Глобальная сеть практически легла, от прежней паутины сохранились лишь островки, трафик которых забит призывами о помощи, отрывочными сообщениями о происходящем да бестолковыми вопросами. Кое-какой охват в мировом масштабе давали спутниковые каналы, но их плотно заняли государственные информационные службы. И не забывали вставлять между срочными сообщениями пропаганду:

– Чрезвычайный исполнительный комитет Европейского Исламского Союза считает катаклизм результатом чудовищного эксперимента корпораций. Военная операция проводилась в полном соответствии с тщательно разработанным планом, и ни одна ракета…

– Теперь не отмоетесь, – пробормотал Мертвый. – Как ни старайтесь.

Дороги разрушены, мосты разрушены, города разрушены. Радиоактивные острова на месте атомных станций. Полностью уничтожена прибрежная инфраструктура. Географические карты устарели. Кладбищ не хватает. Впрочем, сейчас мало кто заморачивается такой ерундой, как ритуалы. В тех районах, где действовали Службы спасения или военные, покойников старались хоронить быстро, чтобы не допустить эпидемий, бульдозерами зарывали во рвы. Во всех остальных местах мертвыми никто не занимался.

– Беженцы из Анклава Франкфурт продолжают прибывать в…

– Официальный Эль-Париж заявил, что в связи с уничтожением Ланданабада власть на островах переходит…

– Кто-нибудь выходил на связь с Санкт-Петербургом? Что там происходит?

Трясти не трясло, но шестиметровая волна до столицы докатилась…

В Москве же главной проблемой стали перебои с электричеством – большинство русских станций вышло из строя. Впрочем, Кауфман ничего сложного в этом не видел. Работающие на новой энергии резервные генераторы «Пирамидома» продержатся месяц. Воду можно качать из предусмотрительно оборудованных скважин. Арсенал не пострадал, запасов продовольствия хватит на месяц. А самое главное – люди. Тысячи московских безов готовы выполнить любой приказ Мертвого. Сила…

– Кауфман! Черт бы тебя побрал! Ответь!

Моратти уже в третий раз пытался связаться с Максом. Не погиб, заморыш, уцелел в цюрихском своем бункере. Тем лучше – поквитаемся лично.

Мертвый подошел к окну и улыбнулся.

Хаос – это первый шаг к Совершенству.

– «Хаосовершенство»? – переспросила Патриция.

– Да-а, – подтвердил Олово. – Оно.

– Красиво.

– Он сдела-ал. – Слуга ткнул пальцем в Кристиана.

– Я о названии.

– На-азва-ание сдела-ал я-а.

– Не ожидала. – Патриция медленно перевернула несколько страниц альбома. Подняла голову и посмотрела на Олово: – Не ожидала от тебя.

– Са-амо пришло.

– Теперь я говорю о твоем хобби.

– А-а… – Слуга погладил голову и коротко объяснил: – Па-амять. – Подумал и добавил: – Ва-ажно.

Вот так: память. Потому что важно. Потому что как ни крути, а без прошлого нет будущего, не вырисовывается оно, не складывается. И святость дальше идет, и мерзость, и подвиги, и грехи. Все накручивается на Колесо. Ни о чем нельзя забывать.

– Сколько у тебя альбомов?

– Этот – двена-адцатый. – Олово вздохнул: – Я-а не сра-азу понял, что па-амять можно снима-ать на-а фото.

– Ты и так сделал много, – прошептала Патриция, вновь возвращаясь к страницам альбома.