Александр Белаш - Роботы-мстители

Его воспоминания прервал Вальс, кибер-камердинер:

— Ужин готов, молодой господин.

— Можешь звать меня просто Хиллари.

— У меня есть свои принципы, которые я не хочу менять.

— Это обращение двусмысленно. Если есть господин, то есть и раб.

— Я и есть раб.

— Ерунда. Ты просто начитался книг по древней истории и Эридану.

— Меня такое положение вполне устраивает. Я не собираюсь ни воевать, ни бунтовать.

— Смотришь телевизор?

— Иногда, но все же достаточно часто, чтобы знать, что есть недорогие, но надежные защитные программы «Антикибера»…

— Мелкий льстец. У тебя же есть что-то от «Роботеха»?

— Боюсь, оно ненадежно. Я не хочу быть угнанным и выполнять приказы неизвестных мне людей.

— Держи, вот.

— Спасибо, молодой господин.

— Я не хочу, чтобы ты меня так называл.

— Не беспокойтесь, мне комфортно. Раб — это предпочтительнее, чем зомби или механизм. Раб — это существо подчиненное, но не лишенное воли, им управляют, но не программируют.

— Ты становишься философом.

— Я просто начал вникать в смысл слов. Быть рабом тяжело, тебя могут купить, продать; быть зомби — страшно, тебя могут угнать, перепрограммировать, вложить в голову мысли, которых ты не хочешь.

— Они считают, что они становятся людьми.

— Они знают, что никогда ими не станут. Ужин готов. Вас ждет отец.

Отец действительно ждал его, не приступая к еде. Он переоделся. Глубокий синий ровный тон домашнего свободного костюма очень ему шел. Хиллари сел рядом. Ни единого намека на произошедшую рокировку не было. Ясно, что это была особая игра, с давних пор установившаяся между отцом и сыном. Теперь они разговаривали не в пример дружелюбнее.

— Ешь, — говорил отец, с аппетитом принимаясь за еду, — натуральное мясо, натуральное пиво.

— Предпочитаю трезвый ум и полуголодный желудок. Чего-нибудь полегче нет?

— Вальс, посмотри в холодильнике, там мать запасла каких-то каракатиц — и быстро на стол. Постоянно надо приказывать, никакой инициативы. А телевизор сутками смотреть и книги из шкафа таскать — это он и без приказа справляется.

— Это хорошо. У него потребность в информации. Он развивается, переходит на новый уровень.

— Спасибо за консультацию. Еще одно скажу особо, если ты мне посоветуешь хорошую развивающую программу. Ты меня знаешь, я считаю, что если машина отлажена на первичной сборке, незачем ее без конца перенастраивать — только хуже будет. Если делать вливание — то однократно.

— Таких программ нет.

— А мне предлагали.

— Это реклама.

— Вот тебе и простор для бизнеса. Напиши, если нет.

— Времени у меня нет. Я завяз в текущей оперативной работе.

— Я уж вижу, опять кожа побелела. Устаешь очень?

— Не то слово. Работаю даже во сне.

Молчание. Тихое звяканье вилок. Хиллари что-то чертит на тарелке, опустив глаза.

— Есть проблема. Более философского плана… Ты бы мог поделиться наблюдениями?

— Ни с кем и никогда. Идеи носятся в воздухе. У интеллектуалов теперь страшная конкуренция, не успеешь договорить, а слово уже запатентовано. Но с тобой — другое дело. В чем проблема?

— В тебе. Я уже неоднократно задавался вопросом — как вы вчетвером противостоите этим громадинам с их группами наладки? В чем причина вашего успеха? Все это напоминает наше противостояние с Банш. Решив эту проблему, я бы решил проблему Банш.

Отец негромко, но довольно рассмеялся.

— Разгадка в том, что мы спецы-универсалы; мы очень талантливые люди, Хиллари, объединенные общим делом.

— Да, и у вас прекрасное обеспечение. Но у «отцов» Банш нет ни оборудования, ни машин…

— Э-э!.. Тут сложнее. Мы мастеровые — и я тоже, а уж инженеры BIC — те вообще работают только на продажу. Вот тут-то и разница. Они работают только в часы, отведенные для работы, они наемные рабочие умственного труда. Раб даже за хорошие деньги — всегда раб, без собственной воли и инициативы. А баншеры — фанатики, подлинные ученые; они работают годами, круглые сутки за идею. А если человек бьется, он обязательно добьется. Даже если говорить вслух полный бред, можно сложить гениальную строку. Из хаоса, из полного хаоса создаются идеи, а не из расчерченной схемы. Надо все сломать, чтобы начать сначала. Таков путь любой идеи. Осмысленная речь родилась из воя и бессвязных криков дикарей.