Андрей Белов: Неполная перезагрузка

— Мама, есть, — появившись на пороге кухни, тихо сказал Саша.

— Сашенька, а ты давно уже хочешь кушать? Что же ты не сказал мне раньше? — спросила мать.

Саша уставился на мать снизу вверх своими огромными серыми немигающими глазами и молчал. Мать подождала немного, и заметно расстроившись, задала ему другой вопрос:

— Сашенька, а что ты хочешь есть? Я приготовила щи, пожарила котлеты, есть тушеное мясо, жареная картошка. Ну, скажи. Не бойся, ведь тебя никогда никто не обижал. Очень прошу тебя — скажи, пожалуйста.

На лице мальчика появилась улыбка, но не глупая и совсем не детская, больше похожая на усмешку, а в глазах еле заметная издевка. При этом он продолжал молча смотреть на мать.

Мать — по внешнему виду очень домашняя женщина среднего возраста и роста немного располневшая, даже можно сказать пухленькая с заботливо-добрым лицом тихо заплакала и, не обращаясь ни к кому конкретно, сквозь слезы очень тихо буквально простонала:

— Ну, за что нам такое. Ну, почему он совсем не говорит.

— Лена, зачем ты так? Ведь он же не немой. Он же говорит. Тебе не стоит так сильно волноваться. Я думаю, что со временем все наладится, — попытался успокоить жену отец Саши, все это время сидевший за столом и молча наблюдавший в растерянности за происходившим. Однако он не смог скрыть тревоги и подавленности от своего бессилия хоть что ни будь сделать.

— Значит, мне не стоит волноваться? Может ты, конечно, не помнишь, но Саше уже идет пятый год, а он произносит всего четыре слова: "мама", "папа", "есть" и "спать". При этом он совсем не умеет построить даже простое предложение. Это, по-твоему, он говорит? Ведь ему уже совсем скоро идти в школу. Вон Алеша у нас как рано начал говорить. Да к четырем годам он уже болтал так, что остановить было невозможно. А тебе лишь бы не волноваться. Сидеть и ждать. Ты говоришь, так как будто речь идет не о твоем сыне, а о соседском ребенке, — набросилась на мужа Лена.

— Не неси ерунду. Я люблю Сашку вовсе не меньше чем ты.

— Ладно, Миш. Я конечно зря на тебя набросилась. В проблемах Саши твоей вины нет, но я больше не могу спокойно смотреть, как Саша все больше отстает от своих сверстников. В прошлом месяце водила его к врачу. Так она считает, что у Саши задержка в развитии и вообще намекала, что он возможно умственно отсталый и его придется сразу отдавать во вспомогательную школу. Да и соседи по дому, если прямо мне ничего не говорят, то смотрят на нашего Сашу явно с жалостью. Я просто не могу больше видеть, как они на него смотрят. Дети во дворе с ним не играют. Да, и сам он к общению не только с детьми, а вообще с кем-либо почему-то не стремится.

— Слушай, ну ты же знаешь, что наш врач не педиатр, а терапевт. Ее же сразу после окончания института распределили на здравпункт нашего завода. Она после института проработала то всего года два. Других врачей в нашем поселке нет. Ей ни опыта набраться не у кого, ни посоветоваться не с кем. Да я нашему фельдшеру доверяю больше. А наш врач только и может, что больничные выписывать, да ОРЗ лечить, которые и сами через известное время проходят. Ну, а если случается, что по серьезнее, так она сразу направление выписывает в районную больницу в Энгельс или в областную в Саратов.

— А ведь действительно, что же мы сидим? Завтра же пойду и возьму направление. И не в Энгельс, а сразу в Саратовскую областную больницу. Пусть нашего Сашеньку по-настоящему опытные врачи обследуют, как следует. Вот только как мы его в Саратов то повезем? Ведь Сашенька никакой транспорт совсем не переносит, — снова расплакалась Лена.

— Да не торопись ты так с обследованием. Давай еще месяц другой подождем. Знаешь, у меня предчувствие, что Саша вот-вот заговорит и еще как заговорит. Насчет же его умственной отсталости вообще забудь. Это полная глупость. Он же с нами общается, как нормальный человек. Да, пусть только при помощи четырех слов, но возможно он считает, что сейчас ему общение в большем объеме просто ненужно. Он явно с интересом смотрит телевизор, великолепно лепит из пластилина, собирает всякие штучки из Алешкиного конструктора, уже научился пользоваться большей частью моего инструмента. А как ловко он стащил у тебя нож, чтобы разрезать свои игрушки? И что? Все это похоже на поведение и возможности умственно отсталого ребенка?

— Телевизор то он, конечно, смотрит. Вот только как он его смотрит? Он смотрит взрослые передачи, а детские совсем не смотрит.