Андрей Васильев - Гонг и чаша

Не скажу, что прямо уж очень какой полезный перстенек, но все-таки… Считай, что компас выдали. Или GPS-навигатор.

Я, правда, пока тут не видел лесов, в которых можно заплутать, но кто его знает? Я не так уж много где и побывал, больше точечно Файролл исследовал. Что-то прет мне в эту ночь на репутационные предметы. То ни одного, то бац — и сразу два.

Пока я рассматривал сообщения о полученных предметах, дриады времени не теряли. Откуда-то вытащив закопченную треногу, они поставили ее прямиком на угли уже порядком прогоревшего костра и сейчас деловито нацеливались полосовать себе кинжалами руки. Что-то подобное я и предполагал. И мне стало невероятно тоскливо, потому что я четко понимал, что именно будет дальше. Нет, подсознательно я был к этому готов давно, но я так верил, так надеялся, что, может, я не прав, что я себе сам все напридумывал…

Тем временем каждая из дриад полоснула себя ножом по руке, причем не халтурно, не пальчик там порезала или ладошку, а конкретно, по запястью секанула, в чашу полилась кровь, что опять же меня удивило и заставило задуматься: не многовато ли стало в игре натурализма? По мне, так перебор. Одного удавили, двоих прирезали, теперь вот это.

Идрисса водрузила чашу на треногу, дриады разбежались по своим местам, опустились на колени и начали в унисон петь, даже скорее выть, то ли какую-то тягучую песню, то ли чрезвычайно заунывное заклинание. Я отошел на край поляны, прислонился к березке и стал на все это смотреть.

Дриады выли все громче, начали помаленьку раскачиваться, а затем подняли руки и принялись ими трясти. Я понял, что мне это напоминает — камлание шаманов. Те тоже вот так раскачиваются, когда в транс входят.

К моему великому удивлению, в голову мне полезли какие-то совершенно посторонние мысли, например, о том, почему я почти не видел игроков с петами. Я помню, еще этому очень удивился, а теперь все понятно. Кому нужен постоянно таскающийся за тобой пожиратель твоего же опыта? Ну, опыт, это еще ладно. А вот так если рассудить — надумал ты, к примеру, незаметно подобраться к разбойникам в лесу. Идешь так тихонько, чтобы, не приведи господь, их не спугнуть и не потерять фактор внезапности, а рядом с тобой, как трактор, с ревом и треском прет медведь. Или кабан, с той единственной разницей, что не с ревом, а с хрюканьем. Ну вот и на фиг надо?

Действо на поляне, похоже, подходило к апогею. Дриады трясли в воздухе конечностями, как рефрен повторяя:

— Месмерта, Месмерта, Месмерта!

Костер заискрил всеми цветами спектра, огромный столб пламени саданул из чаши, такое ощущение, что прямо в небеса, и это точно было видно далеко. Если кто меня и ждет на выходе с поляны, так теперь он точно уже оповещен, что я тут явно не просто так, поскольку подобные вещи на ровном месте не происходят.

В это время Эйлиана звонко вдарила в гонг, стоящий перед ней.

Столб выплюнул вверх огромный сноп искр, поблистал еще с полминуты, уменьшился, и из костра на поляну шагнула высокая красивая женщина в белом шелковом платье, вроде свадебного, только без кружавчиков и рюшечек. Ну и букета при ней не было.

— Богиня! — в голос охнули дриады и распростерлись на земле ниц.

— Круто, — отметил я, оценив красоту Месмерты.

Ба-бах! — согласился со мной гром, рокотнувший с ясного неба.

Месмерта обвела глазами поляну, дриад и зацепилась взором за меня.

— А ты почему не пал ниц, лицезрев меня? — немного сварливо осведомилась она.

— Для чего и почему? — пожал плечами я.

— Я богиня, — многозначительно нахмурилась она.

— А я воин, — поведал я ей. Ну вот не люблю я надменности. Сильно не люблю.

Месмерта сжала губы и обратилась к дриадам:

— Встаньте, дочери мои. Вы все-таки смогли исполнить предначертанное. И пусть я пока могу прийти в этот мир ненадолго, лишь до рассвета, пусть очень нечасто, но я вернулась. Вернулась лишь я из многих ушедших.

У меня на этот счет была одна мыслишка. Но это точно было не то время и не то место, когда ее стоило оглашать вслух.

— Богиня, мы ждали, мы верили, — пролепетала Эйлиана. — Мы сделали все, все как ты сказала.

— Я так понимаю, это и есть избранный? — полюбопытствовала богиня, снова поворачиваясь ко мне, и добавила, обращаясь к дриадам: — Да встаньте уже с земли.

— Да, это он, — подтвердила правоту ее предположения Идрисса.

— А он дерзкий, — заметила богиня. — Никакого почтения, никакого преклонения. Неужто так все изменилось?

Дриады промолчали, видимо, опасаясь и тут подтвердить ее догадки. Я решил порадовать небожительницу сам, раз четыре ее дочери трусят.