Джефф Нун - Пыльца

Нас окружила тишина.

Только тихие вздохи весел, когда они опускаются и поднимаются из воды, опускаются и поднимаются, – и вот уже волны успокоились и исчезли. Медь труб холодно блеснула в воздухе, и звук умер. Луна скользнула за облако.

Тьма. Тьма была живым цветком.

Перед нами встала высокая стена растений. Стена была в два раза выше, чем мы все вместе взятые, и над вершинами ее башен-стволов различался бледный свет. Белинда велела Койоту вырасти выше самых высоких стеблей, пробиться наверх и взглянуть, что с другой стороны этой цветочной стены. Он поворчал немного и попробовал сделать, как она сказала. Но не успел он дорасти до середины, как стебли сплелись над ним, пригибая его к земле. После пятой попытки Койот сдался и сказал Белинде, что эта история не хочет, чтобы они глядели выше верхушек деревьев.

– Ты меня раздражаешь, Койот, – сказала Белинда. – Я думала, ты сможешь быть проводником.

Койот помолчал мгновение, пока лепестки его ноздрей изучали пахучие следы. Потом двинулся с места и зашагал вдоль стены налево. Мы втроем пошли за ним, совсем запутавшись. Мы шли, наверное, несколько лет, а может быть, это только нам показалось. Податливое, изменчивое время. Могло пройти всего несколько секунд. Наконец мы нашли в стене отверстие. Или стена открылась для нас. Или мы открылись ей.

Не имеет значения. Что-то случилось. Что-то медленно происходило, слишком медленно, чтобы его осмыслить. Темное пространство между двумя мирами. Черный путь между живыми стенами. Мы смотрели в черные зеркала – пути ветвились дорожками, своенравными, как линии извилистого сюжета. Светлячки мигали в пробелах между словами, между листьями.

– Надо бы нам атлас лабиринтов, Белинда, – сказал Койот.

Белинда ответила, что надо не думать, а идти:

– Да что за дела? Попробуем, как повезет.

Бродим, заплутав в саду тысяч цветов, тысяч углов и проходов. Каждая тупиковая аллейка обрывается в темноту, усеянную неяркими кляксами светлячков. Снова появилась луна, выглянула из-за рваного облака, показала нам, как же безнадежно мы потерялись.

– Ты что, ничего не знаешь о лабиринтах? – спросила Белинда. Койот покачал лепестками. – Ну, знаешь, я думала, ты разбираешься. Господи, ты же

вроде как лучший драйвер всех времен и народов! Что такое, в конце концов?

– Белинда, ты начинаешь действовать мне на нервы, – прорычал Койот сквозь лепестки.

– В смысле, нам надо просто все время поворачивать налево? Или держаться за золотую нитку? Или идти по оставленным на земле кусочкам хлеба или чего-то там? Короче, или что? Мы так и будем ходить тут кругами? Это – наш метод? Ну?

Койот не смог ответить. Дважды мы возвращались к входу. Каждый раз снова уходили от него, надеясь найти другой маршрут. Представь только: голая девушка с вытатуированной картой, растительный пес, сам – дорога до кончиков веток, пассажир – теневой коп, которому известно бесконечное множество неверных путей, и дитя Лимбо, нашедшее запретную дорогу к жизни. И все мы не можем пройти обыкновенный сад-лабиринт. И когда луна снова заползла за облако, сад затянуло мглой, а стены растений сомкнулись вокруг – как нам было не отчаяться? Белинда стала роптать, заявив, что ей трудно нести Сапфира. И как раз тогда мы сделали еще один поворот Налево – а за ним появился свет. В нескольких метрах впереди была дырка в ограде, и из щели проглядывал бледный колеблющийся свет. Мы кинулись туда, надеясь…

Перед нами раскинулось озеро. В третий раз. Луна, та же луна. То же озеро. Тот же оркестр на сцене. Его не слышно и не видно, но он чувствовался, как пыль в воздухе. Мы пошли обратно в лабиринт. Черная пасть все так же ждала нас;

– Каб-бля! – крикнул Койот.

– А мне казалось, мы участвуем в этой истории, – сказала Белинда.

– Я хотел сказать, что дорожки все время меняются, Ш глаза Койота прикрылись листьями. – Карта непостоянна, она изменяется с каждым нашим шагом. Лабиринт нельзя пройти…

Светлячок, носившийся от лепестка к лепестку, засиял и внезапно полетел в глубь проходов, освещая сад.

– Поймай его, Койот, – сказала я через Белинду. Койот выкинул ловкую суставчатую ветку и задержал светлячка мягкими лепестками. Далматинский цветок на ветке засветился.

– Может быть, мы ищем не тот цветок, – сказала я голосом своей дочери. Я подумала о связи между полетом светлячка и тем, как моя Тень работала на новой карте Манчестера. Следуй за огнем. Койот выпустил светящегося жучка. Тот замелькал среди растений. Мы с довольно хорошей скоростью погнались за стремительными вспышками. От угла к углу, из прохода в проход. За ним. Горячий след маленьких крыльев, пылающая карта. Сапфир изо всех сил цеплялся за Белинду, так быстро мы теперь двигались. Налево, снова налево. Снова налево. И потом налево. Опять налево, следуя за огоньком в темноте. Опять налево. Еще раз налево. И там налево. На следующем повороте налево. Опять налево. Налево. И налево. Налево, налево, налево. Крутимся и вертимся. Налево и теперь направо, один раз. И потом еще один поворот налево, последний поворот и…