Журнал «Пионер» - Пионер, 1951 № 02

- Молчи, не срамись перед учёным человеком!

Но Ли Пин уже поднял руку, требуя от односельчан внимания:

- Тише! Я спрашиваю Гао, учили ли его в школе считать, не записывая числа на бумаге?

Гао покраснел, оглянулся на отца. Считать, не записывая, он не умел. Старый Янь, подбадривая сына, всплеснул руками:

- Хо! Зато так считать на бумаге, как Гао, никто в школе не умел. Можешь это проверить! Давай, сынок, бумагу!

В Ханьпу было известно, что Ли Пин умеет считать, не записывая цифры. Как удалось ему изучить премудрость шоу-суань цзи, никто не знал. Но о нём говорили: «Вот если бы Ли Пина учить, из него непременно вышел бы главный звездочёт!»

Ли Пин кашлянул в кулак, смущённо поправил на голове старую шапку и тихо проговорил:

- А что ж! Можно и проверить… Только… судить кто будет?

- Судить, судить! - зашумела толпа. - Кто будет судить?

- Ван! Ван будет судить! - закричала жена Ли Пина.

На щеках её от волнения проступили яркие, точно нарисованные, розовые пятна.

- Хорошо, пусть это будет Ван, - согласился разносчик. - Ван… Кто ещё?

- Арендатор 2У, - негромко сказал староста. - У будет судить.[ 2Арендатор - крестьянин, который по договору за плату получает от помещика землю на определённый срок. Причём арендная плата в старом Китае достигала 80% с урожая.]

- Хорошо, - кивнул головой Ли Пин, - Ван и У станут возле Гао, а я… - Он обвёл взглядом толпу и решил: - Я буду говорить ответ деду Лю Яо-дуню и Чжан Го-туну. Чжан Го-тун! - прокричал Ли Пин, сложив рупором руки. - Иди сюда!

Через толпу к Ли-Пину, Гао и Яню начал пробираться немолодой высокий крестьянин в старой потрёпанной цао мао 3, в покрытой многочисленными заплатами рубашке и безрукавке. С ним, крепко держась за его руку, размазывая по лицу слёзы, шла девочка в полинялом, выгоревшем на солнце коротеньком платьице и штанишках. [ 3Цао мао - плетёная из соломы островерхая шляпа.]

- Доброе утро, Гао,- низко поклонился Чжан Го-тун юноше, - завтракал ли ты сегодня 4? [ 4Китайское приветствие: употребляется вместо «доброе утро».]

- О дядя Чжан! - радостно вскричал Гао. - Здравствуйте! Всё ли хорошо, дядя Чжан?

Чжан Го-тун покачал головой:

- Хорошо, что ты снова дома, Гао! А твой друг Тун Ю, сын мой, пошёл на заработки… Далеко пошёл, давно… вместе с другими парнями… - и Чжан Го-тун, вздохнув, посмотрел на север.

Там, озарённые солнцем, смутно виднелись покрытые молодыми лесами склоны далёких гор. Но Гао вдруг остановил Чжан Го-туна. Он положил руку ему на плечо, как бы предупреждая: «Не надо говорить об этом, дядя Чжан!» И, желая, переменить тему разговора, спро-сил:

- А наш белый голубь, дядя Чжан, жив он?

Чжан Го-тун вздохнул:

- Приходи вечером… Я тебе всё расскажу, а сейчас…

- А что, дядя Чжан, у тебя беда какая-нибудь?

- Видишь? - указал Чжан Го-тун рукой на девочку. - Иду сейчас с нею… Отвести нужно… в Лицзян, к помещику Чену.

Девочка подняла на Гао полные слёз тёмные глаза и всхлипнула. Гао неуклюже погладил её по голове:

- Не плачь!

- Я не плачу… - тихо проговорила девочка. - Я не плачу…

- Давай! Давай! - кричали из толпы. - Считать - так считать!

- Хорошо, хорошо! - повторял старый Янь. - Судьи, - распоряжался он, - становитесь двое к Гао, двое к Ли Пину.

Он по-хозяйски взял сына за руку и отвёл на середину двора. Вану и У он велел стать рядом с Гао, затем, прищурив один глаз, начал соображать: куда поставить Ли Пина.

Кольцо вокруг приехавшего сузилось. Каждому хотелось послушать, как Гао будет доказывать свою учёность. Гао и Ли Пин стали друг против друга. Ли Пин спрятал руки в рукава своей рубашки, а Гао вынул листок бумаги.

- Давайте! - закричал Ли Пин. - Говорите, какие числа будем считать!

Некоторое время всё было тихо. Никто не отваживался первым предложить число.

Но вот староста Фу поднялся на цыпочки и громко сказал:

- 559 841 взять 79 548 раз.

- Ого! - закричали в толпе. - Такое если и перемножат, кто проверит?

Староста Фу самодовольно посмотрел на крестьян: поглядим, чья возьмёт!

А Гао и Ли Пин ужо сосредоточенно подсчитывали ответ. От первого вопроса зависело очень многое: уважение И доверие.

Кружили над селом голуби, лёгкий ветер шевелил развешенное на заборе тряпьё, шуршал пожелтевшей бумагой, которой были заклеены окна фанзы старого Яня.

Гао смотрел прямо перед собой отсутствующим взглядом, губы его шевелились, неслышно выговаривая слова. А Ли Пин на пальцах правой руки мысленно откладывал единицы и десятки умножаемого числа, на пальцах левой руки перемножал сотни и тысячи.