Журнал «Пионер» - Пионер, 1951 № 02

[ 1Май-май жень - бродячий торговец, коробейник.

2 Ли - мера длины, немногим более полукилометра.]

Сколько пуговиц должен был он продать, сколько ниток, гребёнок и иголок, чтобы оплатить сыновью науку! Полуслепой, старый Янь сердцем угадывал дорогу к покупателю. Слабый и немощный, он три года носил на себе плетёную корзину с товарами, ходил из села в село, из города в город, в зной и в дождь, зимой и летом, и всегда, когда спрашивали у него о сыне, отвечал:

- Учится сын, учится! Учится писать и читать прекрасные слова! Учится! - и улыбался так счастливо и радостно, как человек, хранящий в сердце великую, дорогую тайну. - Учится сын!

Крестьянин Ли Пин, сосед старого Яня, говорил не раз:

- Нелегко это - учиться! Сколько горя натерпится Гао!

Ли Пин вспоминал свою молодость, свои мечты об учении, которым не суждено было осуществиться, и вздыхал. Старый Янь после некоторого молчания произносил уверенно:

- Ничего, ведь у меня один сын. Да и не такой он, чтобы побояться невзгод!

И вот теперь поглядеть на учёного сбежались все. Гао привёз с собой книги.

Книги в Ханьпу!

Ханьпу - убогое, небольшое село, в нём всего одна улица, двадцать дворов. К южному склону холма прилепились крытые рисовой соломой фанзы 3. В Ханьпу ещё сохранились остатки старинной защитной стены, некогда со всех сторон окружавшей село, и серые каменные ворота. Такими стенами с давних времён в Китае обносили деревни и города.

Улицей в Ханьпу служит узенькая тропинка, выложенная три - четыре века назад каменными плитами. [ 3Фанза - дом.]

Взбегая на холмы, спускаясь в долины, через рисовые поля с запада на восток пролегла она. Сяо-чо называют в Китае такие дороги. Точно бусы на нитку, нанизаны на сяо-чо сёла. За столетия до блеска вытерли сотни тысяч босых ног её каменные плиты.

Даже чиновники гоминдановской управы волости Даньян, которым полагалось бы знать, откуда и куда бежит сяо-чо, - и те не знают её длины. Через две провинции тянется сяо-чо. Служит она узкой улицей в деревнях, по обе стороны её толпятся домики, а потом она снова вырывается в степь и стремительно убегает вдаль, к новым сёлам.

Вокруг.Ханьпу, куда ни кинешь взгляд, - поля. Над речкой - рисовые, а подальше в степь - пшеница, просо, гаолян, кукуруза. С севера на юг протекает мимо села речка Чо. Тихая и мирная летом, Чо весной выходит из берегов, разливается на десятки ли по низине; синее небо вверху, синее море внизу, синие горы на севере, а на зелёном склоне холма - жёлтые глиняные фанзы с загнутыми вверх углами крыш.

Спадает вода, дымится под горячим солнцем влажная земля, высыхают, трескаются и осыпаются остатки старинной защитной стены, и когда снова появляются из-под воды размокшие фанзы, крестьяне Ханьпу обмазывают их заново глиной, подпирают подпорками полуобвалившиеся стены, ремонтируют крыши: старики и дети носят для них камыш с берегов Чо. Оживлённо в такие дни на узенькой улочке села; то здесь, то там собираются односельчане поглядеть на размокшие стены соседского жилья, помогают советом и делом, друг другу.

Так и теперь, точно в весенний день после паводка, возле фанзы разносчика - май-май женя - стояла большая толпа.

Гао, шестнадцатилетний юноша с чёрными непокорными волосами и весёлыми, смеющимися глазами, был одет в праздничную синюю рубашку и белую безрукавку. Он почтительно здоровался с односельчанами, шутливо раскланивался с ровесниками, отвечал на вопросы старикам, а глаза его с тревогой следили за тем, как из рук в руки передавали крестьяне одну из привезённых им книг.

Мать Гао, круглолицая женщина с коротко остриженными седыми волосами, в будничном тёмном платье, вытирая ладонями обильные счастливые слёзы, говорила:

- Сыночек мой, сынок, ты ли это? - и плакала, склонив голову на грудь соседке, жене крестьянина Ли Пина.

- Счастье в твою фанзу пришло, - вздыхала жена Ли Пина, - сын возвратился!… А где-то теперь мой старший? В каком краю… - и слышалась в её голосе зависть к счастливой матери Гао. Жена Ли Пина уже больше двух лет ничего не знала о своём сыне.

Отец Гао, старый Гао Янь, рассказывал собравшимся о том, в какой хорошей школе учился его сын, о том, что много раз пришлось ему передавать для сына в город харчи и одежду. Три рубашки, безрукавку, две пары штанов износил Гао за время ученья, да еще учителю пришлось дважды посылать подарки: табак, мешок картофеля. Посылали и Гао просо, рис, полмешка гороха, земляные орехи и немного каштанов. Старый отец помнил всё это до мельчайших подробностей, повторял свой рассказ для тех, кто подошёл позднее. А Гао был взволнован встречей и, казалось, всё время высматривал кого-то в толпе.