Майкл Резник: Торир. Рыжебородый

— Если Гарет Кол не доберется до него раньше, — мрачно заметил Элстон.

— Ты и в самом деле думаешь, что его власть может простираться так далеко? — скептически спросил Майкл.

— Трудно сказать. Я никогда не думал, что Уроды могут создавать настоящих чудовищ из воздуха, однако я видел, как Кол делал это.

— Тогда как же мы поступим с нашим другом? — спросил Майкл, показывая на Рыжебородого. — Если мы собираемся взять его в плен, а не убивать, нам лучше остановить кровотечение.

— Точно, — согласился Элстон, присев на корточки рядом с неподвижной фигурой. Осмотрев Рыжебородого, он тихо присвистнул. — Посмотри-ка на шрамы, которые носит этот парень! Черт, если он выжил от таких ран, эта стрела для него словно булавочный укол!

— Такая рана пустяк для этого Урода, — уверенно заявил Майкл, — но я думаю, он потерял около кварты крови.

— Ладно, хватит болтать, — сказал Элстон. — Время заняться делом. — С этими словами он нагнулся, схватился за древко стрелы, уперся ногой в ребра Рыжебородого и потянул.

— Неприятная рана, — заметил Майкл, когда его спутник наконец вытащил стрелу.

— Неприятная, — угрюмо согласился Элстон.

— Но выглядит-то этот Урод как один из нас, — заметил Майкл, рассматривая Донахью. — Одна голова, две руки, две ноги…

— Предполагаю, что изредка Уроды бывают и такими.

— Просто удивляюсь, — заметил Майкл. — Ты уверен, что он, как и мы, не обладает волшебной силой?..

— Сомневаюсь… Скоро мы все узнаем.

— Думаю, ты прав, — пожал плечами Майкл. — Бери за руки, отнесем этого Урода в палатку. Там его и свяжем, да еще нам придется сделать парусиновые носилки.

Когда Люди подняли и потащили Донахью в палатку, Урод очнулся. Его левая рука напряглась, и, раньше чем Люди поняли, что пленник пришел в себя, тот обрушил кулак в пах Майкла. Молодой человек согнулся от боли и застонал, но, прежде чем Донахью сумел вырваться на свободу, Элстон резко шлепнул ладонью по кровоточащей ране Урода, и снова Рыжебородый рухнул наземь.

— С тобой все в порядке, Майкл? — спросил Элстон. Майкл, постанывая, слабо кивнул. — Ладно, — продолжал Элстон, поднимая сухую ветвь и прижимая ее к ране Донахью, — больше мы не сделаем такой ошибки.

— Кто вы? — проскрежетал Рыжебородый, пытаясь вывернуться из-под палки.

— Я — Барон Элстон Страмм, а молодой человек, которого ты едва не кастрировал, Майкл Дрейк. Разве наши имена что-то значат для тебя?

— А должны? — пробормотал Донахью.

— При всей своей скромности, должен ответить утвердительно. Видишь ли, мы вдвоем убили почти столько же тварей твоего племени, как ты — нашего.

Рыжебородый пробормотал неразборчивое проклятие.

— Они — не мое племя!

— Да? — хихикнул Страмм. — И я уверен, ты никогда не слышал о Гарете Коле.

— Когда-нибудь я убью его, — ответил Рыжебородый. — После я убью тебя.

— Ты, кажется, съехал с катушек, — беззаботно заметил Страмм. — Сомневаюсь, что тебе удастся хоть кого-то убить.

— Увидим, — ответил Донахью. Его глаза пылали, словно раскаленные угли.

— Ты дружелюбный парень, разве не так? Удивляюсь, как твое племя так долго терпело тебя.

— Я уже сказал тебе: Уроды — не мое племя.

— Конечно. Но ты не лучше их и ничем от них не отличаешься.

— Теперь все в порядке, — сообщил Дрейк, подходя. Он повернулся к Донахью. — Я отплачу тебе за это, Урод, даже если это будет последнее, что я сделаю в жизни!

— Как ты назвал меня? — фыркнул Рыжебородый.

— Я назвал тебя Уродом, — ответил Майкл Дрейк. И изо всех сил ударил Донахью.

— Он просыпается.

— Так это и есть пресловутый Рыжий Торир Донахью. Пфи! Воняет от него так, словно он год не мылся.

— Да уж… удивляюсь, как он выжил после такой раны.

— Он еще пожалеет об этом.

Донахью медленно открыл глаза. Он лежал на спине, его руки и ноги были привязаны к койке. Воздух был сырым и затхлым. Рыжебородый огляделся, поморгал и увидел, что находится в большой каменной комнате. Маленький ручеек воды сбегал по стене прямо за его головой к затхлой, дурно пахнущей луже на грязном полу. Донахью показалось, что он слышит, как где-то справа скребется какой-то мелкий грызун.

Над Рыжебородым, глядя на него с почти ученой беспристрастностью, стояли Страмм и другой Норман, которого Рыжебородый не знал. Сейчас у Донахью впервые появился шанс рассмотреть лицо Страмма. Человек этот был высок, почти так же высок, как Рыжебородый, но намного стройнее. Его черные волосы были коротко подстрижены и отступали залысинами на висках, оставляя замечательный чубчик. Два темных глаза, выступающий вперед крючковатый нос и тщательно ухоженная козлиная бородка дополняли картину.