Ярослав Коваль - Злое наследие

– Это ещё зачем?

– Демонстрирую доверие.

– Разве у тебя своих мало? – весело удивился Тейир, но ему не ответили. Проигнорировали, как мальчишку, влезшего в серьёзный разговор.

– Нужны прямо сейчас?

– Желательно. Скоро верну.

– Планируешь наводить порядок у себя в хозяйстве? – Аранеф буквально вцепился в брата взглядом. Наверняка рассчитывал прочесть на лице и во взгляде брата, что же за проблемы у него возникли с подчинёнными людьми, и как из этого извлечь выгоду. Бовиас держал равномерно-весёлое выражение, сквозь которое смог бы пробиться лишь самый проницательный человек, а Аранеф сейчас был слишком занят собой и собственными проблемами. На чтение чужой души ему оставалось совсем немного своей собственной, и ничего не получилось.

– Примерно так. Ты ведь хочешь, чтоб мы с тобой в этой кампании против Кавира выступили единым фронтом. Так помоги мне. Сделай это возможным.

– Помогу чем смогу. С удовольствием. Может, ещё кто-то нужен? Штабисты, управленцы? – Старший брат поспешно соображал, кого из своих людей будет полезно подсунуть брату.

– Сам справлюсь. Не беспокойся. Познакомь меня сейчас с командиром отряда, который мне даёшь. Что обсуждаем? Куда твои люди предлагают нанести первый удар?

Теийр посмотрел на них обоих со злобой, которую даже не пытался скрыть. Но и Аранеф, и Бовиас этого не увидели – общались, по сути, только друг с другом. Младшего брата они оба терпели на обсуждении лишь потому, что у него тоже имелся отряд, причём хоть и маленький, но значимый. Это были лучшие лучники и пращники, работавшие при поддержке чародеев. Они могли бить прицельно с огромного расстояния, снимая со стены бойцов и командиров выборочно, стоило тем высунуться из-за зубца буквально на мгновение.

Своё решение Тейир уже принял.

Он распрощался с братьями прямо посреди обсуждения, изобретя более или менее благовидный предлог. Оба старших брата были так поглощены своими делами, что почти не обратили внимания на его уход, так что с предлогом легко согласились. Тейиру же теперь было всё безразлично. Он раздумывал лишь, как бы тихо поднять свой отряд и отвести его, не вызвав подозрений.

Задумайся он как следует, сообразил бы, что увести втихую большую группу военных со своим обозом и всем прочим просто невозможно. Может быть, засомневался бы и даже изменил решение. Поинтересовался бы советом Кавира. Но обдумывать долго не позволил запал. Принц просто скомандовал своим офицерам поднимать отряд, а прислуге – собирать свои вещи. Шум, само собой, поднялся. Но пока окружающие поняли, что происходит какое-то странное перемещение отрядов, и пока информация о действиях одного из принцев была должным образом осмыслена, а потом доложена остальным братьям – прошло много времени.

Уже примерно через час Кавир встречал у ворот своего будущего зятя, защиту от безусловного уничтожения и надежду всё-таки отвоевать у судьбы свой жирный кусок. Примерно тогда же о поступке Тейира узнали Бовиас и Аранеф. Слишком поздно, чтоб что- то изменить.

И удивления тут было намного больше, чем возмущения или гнева. По крайней мере, на первых порах. В голове с трудом укладывалось, что представитель королевской семьи, законный сын покойного государя, законный претендент на трон может зачем- то пойти на союз с наглым выскочкой-торгашом. Зачем?

Следом пришло осмысление. Малоприятная вырисовывалась картина, надо было признать. Одно дело – штурмовать столицу, захваченную бесстыжим плебеем, который вообразил о себе невесть что лишь только потому, что ему удалось пристроить дочку замуж за короля. Совсем другое – делать то же самое, если плебея демонстративно взял под свою руку представитель семьи. Дело становилось семейным – и намного более спорным. У Тейира, получается, намного больше прав захватывать столицу.

И это вызывало такое ожесточение в душах Аранефа и Бовиаса, какое Тейир, конечно, не мог ожидать.

Ианея же пока не знала, что предположения Конгвера и Эшема так внезапно подтвердились. Она, как ни торопилась добраться до Лестницы, всё же заглянула в Ортагрис, чтоб по договорённости с Конгвером оставить там Лару под присмотром её матери, и гонец, даже если бы был отправлен, не догадался бы об этом.

Графиня Ортагриса была женщиной потрясающей красоты – именно на таких покойный король, как правило, и обращал внимание. Почти все его избранницы поражали дарованным природой совершенством лица и тела. Все как одна, матери принцев и принцесс отличались незаурядными внешними данными – такими, что у любующихся ими мужчин перехватывало дыхание. Приобретённое же умение себя держать или особое очарование интересовало государя лишь во вторую очередь.