Андрей Грамин - Игры с Вечностью

Вообще Виктор редко видел сны, не чаще чем раз в месяц. Ученые говорят, что сон без сновидений самый здоровый и крепкий, потому как мозг в это время лучше всего отдыхает. Виктор всегда спал крепко, но когда видел сны, это была его радость. После любого сна, даже кошмара, у него оставалось приподнятое настроение, которое держалось весь день. Но в этот раз ему снились вовсе не кошмары. Снилось ему, настолько ярко, что казалось живым, бездонное небо Андалусии. Виктор даже чувствовал ветер на своей коже, запахи трав и шум воды в ручье. Он жил в этом сне.

Испания. Андалусия. Конец XV века.

Виттор на рассвете вышел из дома, чтобы полюбоваться поднимающимся солнцем. Ярче солнца сияла только его улыбка. Счастье. Если с кем и могло случиться счастье, то оно ни в какое сравнение не шло с тем, которое испытывал в этой жизни Виттор Алехандро Фелипе Хуарес де Ихо. Он, сын богатого торговца сукном из Севильи, через две недели женился на самой красивой девушке в городе, а, может и во всей Андалусии – Анне.

Было начало мая; земля уже давно отпустила от себя зимнюю стужу, холод, и снег, и раскрылась миллионами цветов, колосистыми травами и листвой на деревьях. До периода летней духоты, который испанцы называют «каникула», оставалось еще месяца полтора, и Виттор как ребенок радовался свежести и теплу. Это ощущалось более остро, потому что он был счастлив, и все, о чем он мог только мечтать, сбывалось. Его любила самая красивая девушка Севильи, и она не зря такой считалась, поверьте мне. Человек, который не родился испанцем, и не жил в то время, не знает, что значила девушка с белокурыми волосами для любого представителя мужского населения Испании, от старого идальго до молодого кабальеро (не говоря уже о простых смертных – крестьянах, буржуазии и цеховиках). В те времена, когда блондинка проходила по улице, движение на ней останавливалось, и среди всеобщего молчания, то тут, то там звучали восхищенные возгласы и признания в любви. Нечему удивляться, красок для волос тогда не было, а ухищрения итальянок, которые знали секреты обесцвечивания волос, еще не приобрели силы в Испанском Королевстве. Анна, дочь зеленщика, от природы обладала прекрасной гривой пышных, чуть вьющихся волос медово-соломенного цвета. Карие, красивые глаза с поволокой, гордый овал лица, пухлые губки, точеный прямой носик, и грация королевы… Она была незабываема и восхитительна. Отец Анны был не беден, хотя и не богат, но для дочери на лучшие наряды, украшения и прочие капризы, старый вдовец Себастьян денег не жалел. Из-за этого они и встретились с Виттором, когда Анна с отцом пришли в лавку де Ихо – старшего, чтобы она сама выбрала отрез черного с серебряными нитями бархата на платье. Тогда Виттор увидел ее впервые, это было полгода назад.

У Анны, как и у любой красивой девушки, было множество поклонников, в число которых себя вписал и Виттор де Ихо. Во второй раз Анна пришла через две недели, без отца, в сопровождении одной лишь дуэньи, чтобы купить сафьян для туфель. Виттор попутно завел разговор, и она охотно пошла на него. Ей нравился молодой, кареглазый мужчина с вьющимися каштановыми волосами и немного дерзким, веселым взглядом. Виттор был очень умен, образован, и умел поддержать в разговоре любую тему. Отец спонсировал сыну обучение в Барселоне, тогдашней столице Испании, куда королева Изабелла Кастильская с супругом Фердинандом Арагонским переехали лет десять назад, прихватив и весь двор. Де Ихо – младший отучился на врача, и, вернувшись, готовился приступить к практике. Но жизнь все решает за нас. Правильно говорят: если хочешь насмешить Господа, то поделись с ним своими планами. Помешала болезнь отца, и Виттору пришлось вести вместо него торговлю, ездить за кожами в Кордову и в Малагу за Османской парчой. Еще на нем было руководство работниками, бухгалтерия и многое другое, так что скучать не приходилось. Отец выздоровел через полгода, но к тому времени Виттор уже основательно втянулся в интересную торговую жизнь, к которой отец до того старался его не допускать, обучая всему младшего сына Карлоса. Карлосу финансовые операции с детства были интереснее всего, но в то время он доучивался в Сорбонне, и приехать на родину не мог. Виттору теперь же вовсе не хотелось менять ножницы торговца сукном на ланцет хирурга. Отец не стал возражать, видя, как в сыне проснулась торговая жилка, о существовании которой он и не подозревал. Карлос был очень горяч, и во всем рубил сплеча, а в торговле нужна хитрость и расчетливость, умение выждать нужный момент. В Витторе все это было в нужном количестве. За время болезни де Ихо – старшего он расширил дело. Отца интересовала только оптовая и розничная торговля, а то, что его клиенты обращаются к портным, чтобы из купленной ткани шить одежду, не трогало. Сын об этом подумал. Старший за долгие годы торговли наработал обширную клиентуру, заработал авторитет и доверие честным ведением дел, ну а сын воспользовался тем, чтобы шить людям, что они хотят. Конечно, проще, когда не идешь от суконщика к портному, а сразу, здесь же заказываешь то, что надо и тебе потом доставляют товар домой. Сын ввел небольшую систему скидок, по которой человек, который привел еще кого-то за покупкой, получал пусть и маленькое, но все же материальное поощрение. Для мастерской по пошиву Виттор выкупил соседнее здание, обставил его необходимой техникой, и пригласил на работу одного из известнейших портных в Севилье вместе с его швеями и посыльным. Выручку делили таким образом, что всех все устраивало; тем более пожилой портной Альберто за долгие годы работы уже устал от организационных вопросов, и с радостью принял деловое сотрудничество, по которому он был наемным рабочим с огромной зарплатой, а всеми делами занимался Виттор. Портной мог беспрепятственно творить, и это было то, чего он хотел. Не имея родных детей, Альберто относился к Виттору де Ихо, как к сыну, и тот платил ему уважением. Дело стало приносить доход, и не маленький, и отец, вернувшись к управлению торговлей, с радостью отдал мастерскую сыну в полное владение, чтобы тот получал прибыль и расширял производство.