Виктор Попов - Мельница времени

«Сейчас только пару шажков сделаю, разгляжу, что это и сразу обратно», – мысленно уговаривала себя девочка.

Когда она приблизилась, сверкающий предмет шевельнулся, скользнул в траву по другую сторону камня и там затаился.

«Ящерка что ли такая необычная? Никогда подобных не видела!» – размышляла Катя, на цыпочках огибая валун.

Только она обошла его, как продолговатое существо, проворно перебирая лапками, прошмыгнуло дальше и снова затихло. Соблазн последовать за ним был очень велик, уж больно невиданной была у него расцветка. Рассмотреть бы, понять, кто это. Девочка опять обернулась. Короб часов оставался на месте. Полагая, что он никуда не денется, она двинулась дальше. Золотистая полоска, подпустив ее ближе, тут же сорвалась с места.

«Все, хватит! – решила для себя Катя. – Эти прятки бесконечно могут длиться! Ему делать нечего, вот оно и бегает! А мне домой пора!».

Она развернулась и зашагала, было, обратно, как за ее спиной послышался глухой негромкий свист. Будто некто, его издавший, настойчиво позвал за собой.

«А я, кажется, знаю, кто так свистит, – подумала девочка. – Тритоны. Они еще скрипеть и пищать умеют».

И действительно недалеко от нее из травы показалась спинка с пышным гребнем. И он, и тельце земноводного сверкало на солнце чистым золотом, а еще отблескивало переливчатыми, словно алмазными, искорками. Катя обомлела. Перед ней застыл настоящий золотой тритон! Обычно-то они темно-коричневыми бывают. Затем, будто стесняясь, медленно поднялась голова и уставилась на девочку преисполненным мольбой взглядом.

Катя вздохнула, всплеснула руками и промолвила:

– Тебе-то что от меня нужно? Мне уже дома пора быть. Бабушка вот-вот с непочатой водой вернется, время праздничный пирог замешивать.

Тритон жалобно пискнул и устремился в сторону ветел.

«Эх, была, не была! – мысленно махнула рукой девочка. – Тут недалеко. Мигом туда, обратно обернусь. Может, и впрямь, ему помощь нужна?».

И побежала следом.

Деревья приблизились так стремительно, точно сами с нетерпением ждали, чтобы броситься навстречу. Стволы, покрытые темно-серой с продольными глубокими трещинами корой, были мощные, кряжистые, толщиной в метр и более. Пышные кроны серебрились узкой листвой, унизанной желтыми соцветиями, собранными в длинные сережки. Вокруг них с радостным трудолюбивым гудением роились пчелы.

За ветлами проступило русло реки. Плотное песчаное дно с разбросанными кое-где гладкими камнями виднелось так хорошо, будто над ним текла не вода, а кристально чистый воздух. Катя всмотрелась внимательнее и ахнула. Между берегами действительно что-то струилось. Даже издавало журчание сродни тому, которое звучало в комнате. Но это была не вода. Девочка невольно проследовала взглядом за течением. Оно плавным изгибом подходило к часовому коробу и там … пропадало!

В этот момент тритон оттолкнулся от берега и, высоко взлетев – что обычные тритоны никак не делают, – с шумом плюхнулся в середину потока. Поднятый им сноп брызг был так велик, точно в реку низвергли неимоверных размеров глыбу. Только брызги те были необычными. Они переливались всеми цветами радуги и окутывали все окрест прозрачным туманом. Сквозь него стал угадываться мужской силуэт в светлых ниспадающих одеяниях, который возник как раз в том месте, куда нырнул тритон. Фигура, устремляясь в небеса, поднималась все выше и выше. Последними в радужных капельках проступили сафьяновые сапоги, изукрашенные золотыми нитями из солнечных лучей и серебряными строчками из лунного сияния. Каблуки сапог были подбиты алмазными подковками звездной россыпи. Лишь только они исчезли в вышине, туман рассеялся.

Перед Катей неспешными водами текла невеликих размеров речушка, каких в наших краях тысячи. Вдоль берегов, хоронясь от солнечного зноя в тени раскидистых ив в набегающих струях упруго колыхались желтые кубышки кувшинок и стебли остролиста. Невдалеке русло делало плавный изгиб и уходило за горизонт. Короба часов … будто и в помине не было! От неожиданности начала кружиться голова, в висках громко застучали встревоженные пульсы. А …, а …, а как же теперь домой возвратиться?!

В этот момент из облаков высунулся огромный загнутый клюв, который, распахнувшись, подобно грому торжественно пророкотал:

– Совет избрал тебя! Ты – единственная, кто способен сердцем чуять то главное, что недоступно другим! Только запомни накрепко: лишь достигнешь Истока, обязательно к нему прикоснись!