Виктор Попов - Мельница времени

– Вон там! – крикнула девочка и указала рукой.

– Запомни направление! – ответил старик и начал снижаться.

Когда спустились, Катя растерянно спросила:

– Ой, а разве вы меня через лес не перенесете?

Босоркун смутился, потом вздохнул и сказал:

– Честно сказать, боюсь. Вдруг засушливые вихри из меня опять ненароком выплеснутся. Неладно будет, если лес погублю. Я теперь твердо решил, ничего больше палить не буду, просто так летать стану. Только время нужно, чтобы к этому привыкнуть и жар внутри себя окончательно усмирить. Так что не взыщи.

– Да нет, не переживайте! – воскликнула девочка. – Это вы славно придумали! А дождь и в пещере переждать можно и не отгонять его. Вы когда обвыкнете, к людям возвращайтесь. Пусть, глядя на вас, они верят, что любая мечта осуществима. Что даже те, кого изо всех сил пытаются заставить ползать, взлететь могут. Это сил им прибавит и радости.

Старик смотрел на нее потеплевшим взором и согласно кивал. А потом промолвил:

– Ты через лес без опаски иди. Он тихий. Я в нем хищников ни разу не видел.

Катя поблагодарила, развернулась и двинулась вперед. Босоркун, не торопясь улетать, стоял и прощально махал ей вслед.

Остаток пути по полю от того места, где они расстались со стариком девочка преодолела довольно скоро. Еще несколько шагов, и она вошла в лес. Был он самый обыкновенный: ни редкий и ни густой. Где-то листва укрывала землю прозрачной тенью, где-то в разрывах пробивался щедрый солнечный свет. Нетолстые стволы росших там и сям деревьев позволяли просматривать окружающее пространство далеко вперед. Поэтому идти было не страшно. Да и не трудно: невысокий травяной ковер стелился ровно во все стороны без рытвин, ухабов и оврагов. Даже валежины поперек пути не попадались. Шагать по такому лесу было сплошное удовольствие.

Катя шла, машинально поглядывала под ноги, вправо, влево и думала лишь об одном. О том, как еще до заката минует лес и выйдет к долгожданной реке. Потом поднимется вверх по течению и все.

Через некоторое время она почувствовала, что проголодалась.

«Та-ак, – прикинула девочка, – ну и чем здесь можно подкрепиться?».

Она остановилась и принялась осматриваться. Вот кустики земляники, вон – костяника. Чуть дальше – заросли ежевики и лесной малины. Только … почему-то голые, без ягод! Даже ни одной невызревшей видно не было.

«Это кто же все обчистил-то?! – удивилась Катя. – Ничего не вытоптано, следов – никаких. Птицы, что ли?».

И только сейчас до нее дошло, что вокруг стоит полная тишина. Если бы не дневной свет, можно было сказать, что она, эта тишина, абсолютно мертвая. Какая-то настораживающая даже. На всем протяжении пути ни одна птица не прощебетала, не вспорхнула крыльями. Да и веселая суета, привычная для лесной жизни полностью отсутствовала. Ни бабочки в догонялки не играли, ни стрекозы прозрачными крылышками не перемигивались. А про пчел и шмелей с их мелодичным гулом вообще говорить не приходилось: будто и не было их никогда на белом свете. Даже паутина, которая в обычном лесу попадается сплошь и рядом, нигде не встретилась. Значит, ловить ею было некого – кругом ни мошек, ни комаров, ни мух.

Вдруг у самых ее ног резко качнулась высокая травинка. В окружающей замершей тиши это было так неожиданно, что Катя ойкнула и отпрянула назад. На зеленом кончике покачивался маленький кузнечик. Он так растерянно пучил глаза и шевелил усиками, будто был не в состоянии понять, куда направляться дальше. Следом произошло совсем уж невероятное. Вместо того чтобы, как водится, перелететь, он ползком стал пятиться вниз. А достигнув земли, крадучись, то и дело, прячась за стебельками, поспешил в ту сторону, откуда только что пришла девочка, к лесной опушке. Затем вздрогнул и, словно загипнотизированный, понуро поплелся в противоположную.

«Как-то это не очень хорошо становится, – зябко поежилась Катя. – Ягоды не растут, птицы не поют, кузнечики ошарашено бродят. И что теперь делать?».

Действительно, что? Возвращаться и лес стороной обходить – зряшное дело, времени уйдет уйма. А прямо идти боязно. Неужели Босоркун обманул? Да нет, не похоже. Он с высоты крупных зверей не увидел, об этом и сказал. А на такую мелочь, как жучки и паучки в своих вихревых потоках и вовсе внимания не обратил.

Сколько бы она еще стояла и продолжала пребывать в сомнениях, неизвестно. Но только четко впереди вдруг раздался переливчатый звук, напоминающий знакомое журчание. Вроде и не совсем то, которое слышалось раньше, но очень похожее. Может, толща деревьев его немного исказила? Но не проверить было нельзя, и девочка решительно двинулась дальше.