Виктор Бурцев - Оскал Анубиса

Молодой человек, повинуясь неясному порыву, поцеловал спящую Яну в лоб, взял со стола конверт, смял и решительно вышел из палаты. Впереди его ждали сырой Лондон, пыльная контора “Evening London” и гипнотизирующий мух Брагинский.

“И ведь так все и было. Рональд, газета, мухи. — Гор хотел сказать Яне что-то ласковое, но заметил, что она задремала. — Какая она милая. Этот ее голос тогда в трубке. Все-таки я дурак”.

И он снова увидел себя того, давнего, другого Гора, совсем не похожего на Гора нынешнего.

“Все самое интересное приходит в нашу жизнь либо неожиданно, либо вообще никогда не приходит”, — думал Енски-младший, перебирая персональную корреспонденцию.

Писем собралось мало. Все они были совершенно никчемные, пустые и отправлялись в единственное достойное их место. В мусорную корзину.

— Тоска? — поинтересовался Рональд Брагинский.

— Вроде того, — вяло ответил Гор.

— Может, кофейку? — Рон скинул ноги со стола и заговорщицки добавил: — С коньячком…

— У тебя есть?

Брагинский сделал таинственный знак бровями, мол: “кого ты спрашиваешь?”

— Ну давай.

— Бармен! — пискляво заорал Брагинский. — Коньячку! Кр-ружечку!

— Ох, Ронни, оставь свои новомодные штучки, —скривился Гор. — И так надоела эта русская поделка в плохом переводе.

— Ну конечно, — фыркнул Рональд, наполняя колбу кофеварки. — Ты Masjanu в оригинале смотришь. Знаток таинственной русской души.

— Сколько раз можно говорить, я не был в России!

—.Да какая разница? Вон босс как возбудился, говорит, что сделает теперь отдел иностранной литературы. Или как он там это назвал?

— Ты кофе делаешь?

— Делаю, делаю… Меня в отдел возьмешь?

— Угу…

Гор хотел добавить что-нибудь едкое, желательно с антисемитским уклоном, но внезапно зазвонил телефон.

— Да? Газета “Evening London”. Гор Енски.

— Гор! Миленький! — затараторила трубка. — Как я рада, что тебя нашла. Приезжай скорее. Я в аэропорту. Тут какие-то проблемы с таможней. Я еще не так хорошо разбираюсь в ваших законах. Они что-то спрашивают по поводу лекарств. У меня раны еще не зажили полностью. Я с собой привезла кое-что… Ой, а скажи, твой папа еще преподает? Я так хочу попасть к нему на кафедру! У нас все девчонки от зависти поубивались, что я к такому знаменитому археологу еду. Ты меня любишь?! Гор, миленький, а ты мне Лондон покажешь? Я как в себя пришла, так сразу… Гор? Гор? Милый? Я… Я тебе вообще нужна? А то я проснулась, а тебя нет… Может быть…

Гор молчал.

Брагинский носился вокруг, что-то болтал, возбужденно тряс фляжкой с коньяком, цитировал какие-то глупости. Мир онемел для Гора. Были только телефонная трубка и голос, доносящийся из нее.

— Гор? — совсем уж затих голос Яны.

— Ты выйдешь за меня замуж? — неожиданно для самого себя спросил Енски-младший.

“А может быть, и не дурак… — Гор поцеловал супругу в лоб, окунувшись на миг в аромат ее волос. — Пойду. Как бы отец не наворочал лишнего с этими нотариусами”.

И он на цыпочках покинул спальню.

— Отец?

— Потом, потом, — отмахнулся Енски-старший, убегая в свой кабинет. — За ужином. Эти Израилевы коленца меня доведут!

Гор неопределенно хмыкнул.

“Опять старик разбушевался. Когда же он остепенится?”

— Да, папа, ты так и не объяснил мне, что же это за письмо от нотариуса, — сделал Гор еще одну попытку за ужином.

Сегодня в их семейном меню значилась говяжья отбивная с овощами. Аппетитный пар поднимался вверх, и рот наполнялся слюной от одного взгляда на блюдо. Однако Джейн, таки нашедшая в себе силы спуститься к ужину, даже не притронулась к еде, хотя всегда отличалась здоровым аппетитом и любовью к мясу. “Абсолютно здоровый организм не приемлет диет!” — всегда гордо провозглашал Енски-старший и одобрительно посматривал на нее. Но сегодня даже любимый десерт со взбитыми сливками, бананом, киви и ананасом не производил на Яну впечатления.

— Ничего особенного, — сказал отец, откладывая столовые приборы. — Оглашение завещания Феликса Юсупова. Чем я могу быть там полезен, не знаю, но последнюю волю покойного исполню. Наверняка какая-нибудь глупость!

— И когда состоится оглашение? — поинтересовался Гор.

— Послезавтра. В поддень. Придется перенести кое-какие важные дела.

— Да, кстати, — продолжил сын, — на днях мы с Джейн ходили по магазинам и встретили Гурфинкеля. Вид у него был весьма плачевный. Хотя планы наполеоновские. Он хочет открыть антикварный магазин, а в партнеры берет своего дружка Покровского.