Александр Владыкин - Втора. Иллюзия жизни. Том 4

Так я домовому комитету и не смог доказать, сославшись на тот самый регистратор, что я вышел из здания за пол часа, до падения этой непонятной ветки. Дома я все поставил на свои места, минут десять бегая перед цветочным горшком, крутя квитанцией с выплаченным штрафом перед его бутонами и ядовитыми отростками, похожими на нос. Триффид, как и кот, записал меня в противники, они спелись между собой, и устраивали мелкие неприятные пакости. Нет, днём это чудовище не рисковало больше выпрыгивать из окна. Что-то значит до него дошло, а по ночам, когда я спал, в их распоряжении был весь дом, который просыпался от ужасающих перепуганных человеческих криков, источником, для которого были мои милые безобидные домочадцы. Я их почти каждый день строил на кухонном плацу, ругая последними словами:

– Ну, скажите, зверьё, зачем вы сожрали бустельера из сто тринадцатой квартиры, оставив шкуру, с посмертным оскалом его хозяйке? Зачем вы накачали питона из двадцать шестой квартиры велосипедным насосом, превратив его в рыбу фигу? Кто в косметичку актрисе засунул вонючих пиявок?

Эти два шибзика, которые, чуть больше двух хомяков в длину и пол хомяка в периметре, смотрели на меня такими умилительными глазами, в которых виновато светилось:

– Мы больше не будем!

Я отдавал должное домашним питомцам, что они хоть жителей не трогали. Один раз, прохладно было, я на ночь прикрыл форточку, так получил такой укол от триффида в пятку, что потом два дня хромал. Я ему сказал, что дождусь, когда он выйдет и закрою форточку, триффид понял, покрутил веткой около своего виска – ты что, дурак? А потом подал ветку:

– Давай мирится.

После этого у нас в семье проблем не было, только сосед Гошка задерживался, а мне завтра в космопорт, на другую планету. По инструкции, домашним животным туда вход запрещён. Я объяснил питомцам в чём дело, не знаю: поняли ли они что, но по их глазам я прочитал:

– Ты не волнуйся хозяин, мы не пропадём.

Я подсунул запасной ключ от своей квартиры с запиской, соседу под дверь, а сам, наощупь начал собираться, чтобы успеть до закрытия портала в космодром, ругая нехорошими словами кота, стащившего предохранитель. Я успел, прошёл входной контроль, отстоял в шеренге сослуживцев, пока командор зачитывал задание для команды, и какое же было моё удивление, когда после старта корабля, разбирая свои вещи в каюте, я увидел обоих своих домочадцев, мирно и тихо сидевших в моём рюкзаке, и смотрящих на меня радостными глазами: А, вот и мы! Я, минут двадцать ничего не мог сказать. Как объяснить этим животным, чего мне стоило найти работу младшего лаборанта на этом судне. Я целый час доказывал, что они нехорошо поступили, высадит нас командор на первой же обитаемой планете, и правильно сделает. Не было уже кухонного плаца родной квартиры, но эти котофикусы смотрели на меня такими виноватыми глазами, что я не выдержал и рассмеялся. Что тут началось! Такое ощущение что весь кубрик перевернулся вверх тормашками. Ну как после этого не любить животных? Растение соображало лучше, чем эта мяукающая белка с карманами, оно начало учить животное элементарным правилам невидимости, передавая опыт дрессировки моего соседа, который на одной из планет, с некрасивым названием Земля, успел поработать в передвижном цирке. Через месяц, я уже не боялся, что кто-то увидит моих питомцев, они научились так умело маскироваться, что их даже не могли заметить видеокамеры. Время от времени в кубриках проводили дезинфекцию, чтобы избежать случаев случайного заражения после захода на неизвестные планеты. Это было самое любимое время для содружества флоры и фауны моего кубрика. Они как предчувствовали, что именно сегодня травить будут, с утра совершали радостные прыжки и вели себя, как дети в песочнице, когда бабушки засыпали, пригретые весенним солнышком. Растение забиралось к коту в один из карманов и пользуясь непонятными формулами невидимости, прошмыгивали между санинспекторами и прятались в продовольственном отсеке. Для питомцев было три дня такого обжорства, что день варенья позавидует. Когда я первый раз увидел кота после этой процедуры, я понял, что нормальное название дали этому животному. Он бедолага еле дышал, был похож на детский мячик, который не мяукал, а хрюкал и которого пытался закатить в кубрик, такой же толстый триффид, растение хоть передвигалось потихоньку, в отличие от кота. Так мы и жили, неофициально, но весело. А тут такая неприятность, почти под конец экспедиции, и надо было мне случайно раздавить пробирку. Я спросил по переговорному устройству у микробиолога насчёт генетической инфекции, насколько опасно это. Врач, по возрасту, почти мой ровесник, ответил честно:

Читать дальше