Анна Вашкевич - Чернокнижник

–П..погоди минуту! – неожиданно для себя ответила Лаки. – Мне нужно одеться!

Она не слышала, что отвечал ей Мастер. Она смотрела – Генри встал, открыл огромное окно и взобрался с ногами на подоконник.

–Но что… – начала было она.

–Время моего визита подходит к концу, – промурлыкал гость, – я обещаю, что больше не зайду в эту комнату без спроса. Но я хочу, чтобы ты подумала… – все его тело стало покрываться черной шерстью еще гуще. На лопатках треснула рубаха, и два огромных кожаных крыла раскрылись за спиной полукровки. Он повернул к девушке искаженное лицо, и Лаки в ужасу увидела, как удлинился нос, как в растянувшемся рту блестят клыки и дрожит раздвоенный язык.

–Я хочу, чтоб ты решила, чего хочешь. Жить во лжи или стать тем, кто ты есть. До встречи.. – и огромный нетопырь нырнул в бездну, где-то у самой земли перекувыркнувшись и тяжело полетев вперед. В то же мгновенье дверь отворилась, и в комнату буквально ввалился Мастер – очевидно, дверь сдерживало заклятье.

–Почему у тебя открыто окно? – спросил Мэтуу. Вид у него был рассеянный.

–Камин слишком чадит, – только и смогла ответить Лаки. Лихорадка прошла.

-Нам надо убираться отсюда как можно быстрее.

–Это случится завтра перед восходом солнца.

Лаки вздрогнула и едва не выпустила руку Мастера: исполняя роль примерной племянницы, она водила Мэтуу по двору под ручку как раз после того, как он передал Эдмунду Кларенсу львиную долю припасов контрабандистов (сказать по правде, у них попросту не было выбора).

–Не может быть!

–Нам пора убираться, ты права, – Мастер украдкой посмотрел на нее, не изображая, как прежде старца, – оставаться дольше значит подвергать себя бессмысленному риску. Ты передала уже три письма. Я отдал запасы всей той дряни, что мы привезли.

–Как нам удастся сбежать?

–Мы вызовем меньше подозрений, если попросту покинем замок через парадный вход. Вечером я якобы получу тревожные новостисо своей малой родины – лавчонку мою соберутся прикрыть, – и мы двинемся решать насущные проблемы так же непринужденно, как и заглянули сюда.

–Мастер… – Лаки на секунду запнулась, – ну а если что-то пойдет не так?

Мастер меча молчал, раздумывая.

–Если Кларенс проявит недовольство, – наконец ответил он, – то перед рассветом мы сами оседлаем грифонов из нашей упряжи и рванем подальше от этого чертового осиного гнезда. Перед рассветом тихо.

–Перед рассветом, – повторила Лаки.

Прошло несколько дней, а она так и не сказала Мэтуу о знакомстве с Генри. Она сама не знала, почему обманывает своего учителя. Но ее преследовало чувство, что новость о полукровке ему очень не понравится.

Все эти дни каждый вечер она упорно училась управлять своей силой. И каждый вечер голос за окном, голос Генри, давал ей советы, наставлял и поправлял:

–Тебе гораздо легче будет управляться со своей силой, если ты научишься ее вызывать. Запомни чувство, с которым ты начинаешь что-то творить. Поначалу тебе придется вызывать его у себя постоянно, иначе ты не сдвинешь с места даже эту несчастную табакерку.

–Это несложно. Мой двигатель – злость и раздражение, – буркнула себе под нос Лаки.

–Не забывай, что у химер острый слух…

Окно, до этого открытое, с гулким звоном захлопнулось, спустя секунду из-за окна раздалось: "Браво!".

–Левитация – легче всего, – сказала Лаки в один из вечеров.

Она сделала едва уловимый пас кистью, и меч, рванувшись из ножен, в последний момент снизил скорость и мягко лег ей в руку.

–Ты еще не дошла до заклинаний и управлением стихий.

–До этих заклинаний есть риск не дойти никогда в жизни.

–Но не для тебя.

–Следующим важным шагом будет щит, барьер и преграда. Их видов очень много. Для начала освой практический щит от физического контакта. Он может стать твоим контрударом, – так сказал Генри в следующий раз.

–Неплохая идея.

–Ты можешь потренироваться на мне, если позволишь мне войти.

–Убирайся, Генри, – спокойно ответила Лаки.

Она услышала глухое ворчание и шелест крыльев.

Но на следующий вечер она открыла окошко и, лишь отойдя от него на другой конец комнаты, произнесла:

–Хорошо, ты играешь честно. Можешь войти!

Генри тяжело перевалился через подоконник. Видимо, сидеть все это время на наружном выступе стены требовало от него немало сноровки. Кожистые крылья втягивались, волоски шерсти уменьшались, лицо становилось вновь похожим на человеческое.

–Иногда, когда я делаю это слишком быстро, на мне рвется одеж… – он не договорил. Попробовал сделать шаг в перед – воздух передним будто стал плотнее, нога не желала двигаться.