Анна Вашкевич - Чернокнижник

–Пан Ежи, насколько мне известно, собирается через пару недель отправиться на открытие Гонок Драконов. Он тот, я надеюсь, кто достанет нам сердце дракона: пан Качински – мастер таких специальных заказов.

Мастер покорно склонил голову.

–Остается надеяться, – прибавил он, придавая голосу угодливые нотки, – что люди из Военного ведомства не будут мешать мне.

Кларенс усмехнулся:

–О, не беспокойтесь о таком пустяке. Господин Блэквуд сделает все, чтобы сердце стало гарантированно вашим. Он знает в этом Ведомстве нужных людей в отделе межрасовых конфликтов, так что как только один из драконов падет – а он падет – вы тут же сможете приступить к подготовке его сердца для меня и великого Чернокнижника.

Мастер склонил голову, сощурив глаза. Лаки не могла прочитать его мыслей, но ведь он что-то задумал. Что-то решал про себя.

–Господин Отрув, – вновь обратился хозяин дома к зелейщику, – вам-то должно быть известно, появляются ли на горизонте новые маги. Все больше ведьм и ведунов, но маги… Они либо с нами, либо против нас, с Верховным советом. Вы же поставляете зелья в стены замка Тишины. Как много его воспитанников готовы примкнуть к нам?

–Ну и вопросы вы задаете, уважаемый Кларенс! Вам ли не знать, почему замок Тишины так называется?

–Его воспитанники дают обет молчания, – сказал кто-то за столом.

–Именно, – Отрув приподнял бокал, посмотрев на ответившего, – сколько бы я ни выпытывал у Леверье о молодых наследниках силы стихий, он лишь разводит руками…

(При имени Леверье Мастер слегка встрепенулся, но это бросилось в глаза лишь Лаки).

–…так что мне нечем пока вас порадовать. Как и великого Чернокнижника.

–Владыка держит в тайне итоги своих поисков, – едва слышно сказала одна из ведьм, и Кларенс сухо кивнул ей.

После завтрака Мастер нагнал Лаки в коридоре (это было непросто, учитывая, что он изображал старца) и зашептал ей на ухо:

–После обеда узнай у Кларенса, где голубятня.

–Но что я ему скажу?

–Скажи, что ты хочешь написать жениху. Если Кларенс попросит вскрыть и прочитать твое письмо – смутись и согласись.

–Но ведь…

–Доверься мне, – Мастер сжал ее руку, – я знаю, что делаю. Дождись, когда я принесу тебе письмо.

–Куда ты…

–Отправляйся в свои покои! – неожиданно громко сказал Мэтуу, придавая голосу хрипотцу. – И не вздумай выдумывать всякий бред! Моя племянница, – пояснял он уже кому-то за ее спиной, – слишком много думает о своих глупых ухажерах…

Быстро смекнув, что от нее требуется, внучка Анжело склонила голову и, придав себе виноватый вид, скользнула в свою комнату.

Уже после полудня она робко обратилась к служанке в темном балахоне со своей скромной просьбой. И ее просьба прислуге не понравилась.

–Господин Кларенс желает проверять все письма, отправляемые его гостями – таков порядок, – непоколебимым тоном сказала служанка.

–Да-да, разумеется, – Лаки опустила глаза, чтобы взгляд не выдал ее, – если только содержимое письма будет известно лишь ему.

–Я спрошу у хозяина, – строго предупредила служанка и вышла из покоев. Но уже через пару минут вернулась с разрешением.

Кларенс читал ее письмо и морщился. Наверное, от излишней приторности или же напротив (что хуже), от сухости языка, способной вызвать подозрение. Сама Лаки слишком поздно поняла, что уж очень бегло прочитала текст записки, составленной Мастером.

–Вас ведь не нужно учить, как говорить адрес нашим почтовым голубям?

–Разумеется, нет, – на самом деле Лаки ничегошеньки не знала об этих удивительных птицах. Но перед визитом в голубятню ей все подробно рассказал Мэтуу.

"Голуби нашего мира – удивительные птицы. Они беспрекословно следуют туда, куда им скажешь. Но место назначения нужно шепнуть птице на ушко. Так, чтобы никто кроме нее не слышал. Это не просто птица. Он найдет. Скажи ему, что письмо от Лаки. Наши друзья поймут".

–В таком случае, прошу, – Кларенс кивком головы указал на дверь голубятни и отступил в сторону, – Вы можете отправить весточку вашему жениху.

Лаки шагнула за дверь. Здесь было полутемное помещение с высоким потолком и окнами под самой крышей. Сейчас сверху тонкими золотыми нитями пробивались солнечные лучи. Слышалось тихое воркование. Лаки пригляделась и увидела птиц. Они отличались от тех серых голубей, что облепляли городские улицы – эти голуби были гораздо крупнее, к тому же, белые, как первый снег, с мощными крыльями, а их маленькие глазки казались весьма умными. Один из голубей взлетел с жердочки и уселся прямо на плечо Лаки. Тут она заметила маленькую кожаную сумочку на правой лапке.