Ольга Манько - Край Земли. Книга вторая

Нахмурился боярин Бубякин:

– Всякая сорока от своего языка погибает. Не я её спрашивал, сама вызвалась.

– Да ты что ополоумел, боярин? – расталкивая всех, выбежал вперёд Акишка. – Вот он я! Меня вяжите-хватайте! Дуську отпустите! У девки, известное дело, волос долог, да ум короткий. Сама не понимает, что говорит!

Затем повернулся к девчонке:

– Дал я, Дуся, слово себе, что ни сил, ни живота своего за-ради тебя не пожалею. Сделаю тебя счастливой. Одначе не суждено тому слову сбыться. И позволить, чтобы ты в отместку меня наказание несла, не могу. Просьба у меня к тебе есть, краса-девица. Ежели не сдюжу от тех плетей, да помру, то выходи замуж за человека доброго. Ежели сын родится, то дай слово, назвать его моим именем. Будет это отрадой мне в мой смертный час. Буду знать, что не позабудешь ты меня, любовь мою к себе не позабудешь.

Глянул на боярина и говорит:

– Вели, барин, вести меня куда требуется, готов я.

Кивнул головой стражникам боярин Бубякин, схватили они Акишку и поволокли.

– А ну-ка, стойте! – приказала боярыня. – Нет на то моего согласия. Не позволю, барин, я тебе на посмешище и поругание себя выставлять. Не время сейчас счёты вздорные сводить. Беда на нас движется. Забудь об обиде.

Насупился барин:

– Так ты же сама, душа моя, предлагала Акишку на кол посадить, а я токмо плетьми велел выпороть.

Улыбнулась барыня:

– Дык, голубь мой сизокрылый, я же для острастки. Неужто не помнишь, как любовь меж нами зарождалась? Неужто забыл трепет сердечка и сладкие надежды?

– Помню, всё помню, голубушка моя, – отвечал боярин.

– Знаю, нрав у тебя, любезный муж мой, крутой, но сердце доброе и отходчивое. Неужто из-за обиды своей ты готов два любящих сердца разбить-разлучить? – заворковала боярыня.

Не отвечает боярин, думает. Зазвучал металл в голосе боярыни:

– Ежели не отменишь своего приказания, то я за себя, муж мой разлюбезный, не ручаюсь! Либо в обморок тотчас же упаду, либо к батюшке с матушкой уеду!

– Что ты! Что ты! – взволновался боярин. – Я тоже для острастки, лебедушка моя. Обида у меня на Акишку в том, что из-за него с тобой я не виделся долгое время, пока в Земле Грёз пребывал. Опосля боялся вновь там оказаться, тебя лишиться.

– Эх, барин, – вскричал Акишка, – кабы знал я тогда, что такое любовь, кабы знал, что не мил и свет, когда милого нет. Виноват я перед тобой и боярыней! Не знаю, как и прощение пред вами выпросить. Но если сможете, простите великодушно.

– Да чего уж там. И моя вина есть, что поддался хитрости твоей, – отвечал боярин Бубякин. – Вот ворога победим и свадьбу вам с Дуськой справим. Отпустите Акишку, – приказал он стражникам.

– Боярин, боярин! – горланил стражник с каланчи.

– Чего тебе? – крикнул в ответ Фрол.

– Мельник наш бежит.

– Куда?

– Сюда! Все семейство с ним. Мельничиха что-то кричит, но не разобрать! – вглядываясь, отвечал стражник.

– Что ещё видно?

– Ураган движется, а над речкой Березайкой мгла, боле ничего не распознать!

– Дык чего ты молчал доселе? – гаркнул боярин Бубякин.

– Дык я кричал, а вы не слышали! – отвечал стражник.

Бубякин кивнул Фролу. Стражник открыл ворота. За ними, злобно хохоча, властвовал ураган. В свинцовом небе сталкивались мятущиеся тучи. С каждым мгновением они опускались всё ниже и ниже, казалось ещё чуть-чуть и тяжелая чернь придавит собой землю. Ветер выгибал деревья. В воздухе носились обломанные ветви. По дороге спешил мельник с женой, прижимая к себе детишек. Беснующиеся вихри силились вырвать их из родительских рук.

Фрол выглянул из ворот:

– Ишь, экая кутерьма заварилась! У нас тишь да гладь, а за забором ураганище!

– Лапоть тебя задави! Снесёт же бедолаг! Не добегут! – обеспокоился Соловей-Разбойник, выглядывая вслед за стражником.

Яростный порыв ветра сбил с ног толстую мельничиху и поволок её по дороге, словно перекати-поле.

– Ой, лишенько! – заверещала она, – Спасите, помогите! Укокошит, размажет ветрюганище меня, аки лепешку!

– Подсобить придется, а то и в самом деле пропадут, – крякнул Соловей-Разбойник.

– Да куда ты? – попытался остановить его Фрол, – Сам пропадешь!

– Не всяка потягота к лихоманке, – сверкнув желтым глазом, ответил Разбойник и что есть мочи побежал навстречу мельнику.

Ветер рвал рубаху, бросал пыль в глаза. До того бесцельно носящиеся в воздухе ветви накинулись на Соловья, огрубелыми сучьями царапая лицо и выдирая волосы. Разбойник, подхватив мельника и мельничиху, поволок их под спасительную защиту боярского двора. Фрол держал ворота настежь открытыми. Когда Разбойник вбежал, наглухо захлопнул их.