Рустем Омаров - Изгнанные в облака

– Спокойнее, все хорошо, – говорил я, хотя чувствовал обратное.

– Постой, – сказала Зети. – Ты слышишь?

Я остановился напряженно, вслушиваясь в пустоту.

– Ничего не слышу.

– А, по-моему, кто-то плачет.

Зети повернула и легко скрылась за покосившимся забором. Я побежал следом. Миновал развалины глиняного дома. На стене висел плакат с полуголой рокершей. Оборванные края трепетали. На полу покосился детский велосипед. Я оглянулся. Тишина.

За обрушенной деревянной оградой торчал огромный дом. Даже разрушенный он выглядел красиво – лимонные кирпичные стены и огромные окна. Его окружал ухоженный садик с гравийной дорожкой

Одна сторона дома отсутствовала. Стена лежала прямо внутри дома. А за разрушенной кладкой… на паркете сидела девочка и плакала. Светлые волосы, затянутые в два пучка. Желтое платье в горошек и белые колготки с красными сандалиями. Она плакала, навзрыд не переставая. У ее ног бесновался маленький щенок: черный с белым ухом. Глаза ярко-голубые мелькали то тут, то там. А нос белый и немного свинячий.

Я смачно выругался. Зети, сбросила на землю рюкзак и подбежала к девочке, перепрыгивая через обломки кирпичей. Присев она развернула ее к себе и взяла плечи.

– Где твои родители? – спросила она.

Девочка молчала и продолжала плакать. Щенок, пытался подпрыгнуть, высунув язык. Девочка молчала. Я содрогнулся от мысли, что, наверное, малышка стала немой.

На меня она взглянула украдкой.

– Где твоя мама? – спросила Зети. Девочка вдруг заморгала глазами и заплакала.

– А папа где? А бабушка? С тобой есть взрослые.

Девочка громко заплакала. Зети молча обняла девочку. Щенок теперь пытался подпрыгнуть на спину девушке.

– Ты давно здесь?

Девочка молчала.

– Где ты спала?

Девочка молча показала на собачью кроватку, которая чудом уцелела после обрушения стены.

– Ты спала с щенком?

– Его зовут Шопик, – наконец-то я услышал ее голос. Немного надрывной. И нежный, точно шепот самой природы.

Зети повернулась и посмотрела на меня.

– Как тебя зовут? – спросил я, присаживаясь рядом.

Девочка что-то сказала. Но я не расслышал.

– Что?

– Баша, – повторила девочка.

– Баша. Милашка, сокровище, – покачала головой Зети. – Не может быть, чтобы тебя звали Баша.

– Может, – сказал я, держа в руках фотографию в рамке. – Здесь написано, что это Баша Фью Мортугале. Какое-то уж больно оригинальное имя ей подобрала программа имянаречения.

– Ты не ходила в детский садик? – поинтересовалась Зети.

– Я собиралась пойти в садик, – объяснила девочка. – Но я уже взрослая и ходила в школу.

– В школу, – изумилась Зети.

– Да у нас дома была школа, и мама была моей "учитейнисей", – объяснила девочка.

– Так, где твоя мама?

– Мама, – девочка вдруг скорчила страшную рожицу. – Маму забрало чудовище.

Произнеся это, девочка закрыла лицо пухлыми ручками.

– Не плачь детка, все хорошо с твоей мамой, мы ее найдем, – Зети взяла ее за руку.

– Как зовут твою маму?

– Эника.

– Нет, ее маму зовут Эвеника, – я поднял над головой сертификат об окончании курсов диспетчера антропоидов.

Ветер загудел в просветах развалин. Глаза девочки заблестели. Она даже улыбнулась.

– Правда, вы найдете мою маму?

– Конечно солнышко, мы будем ее искать.

– Вы будете искать чудовище, которое ее забрало?

– Обязательно, – кивнула Зети.

– А когда я найду это чудовище, то скажу, – отдай мою маму. И побью ее.

Зети закусила губу.

– Конечно солнышко, ты его побьешь. Обязательно побьешь.

– Подожди, – сказал я. – А вдруг ее родители придут за ней?

Зети посмотрела на меня уничижительно.

– Что ты предлагаешь?

– Мы не можем забрать ребенка, – сказал я.

– Ее родителей уже нет, посмотри здесь все в крови, – Зети вздохнула. -

Давай поищем ее вещи. Дитя настрадалось так, что не исключено, что эта малышка стала сильнее, чем мы.

***

Наша компания двинулась в сторону башни. Щенок бежал столь проворно, что успевал по дороге чем-то поживиться. Но от нас он не отставал и даже не собирался.

Девочка иногда вырывалась и пыталась поймать бабочек, порхающих около нее.

Я шел, чуть отстав, оглядывая Зети, Башу и щенка. Если ропт появится, то мы обречены. Шансов убежать нет никаких. Мысль об этом заставила меня дышать чаще.

Единственное высокое здание в этом селении, разрази ее тромбон, выглядело как башня какого бесноватого волшебника. Она должно была бы задевать облака, но задевала чувства ворон. Они кружили над зданием, понимая, что именно здесь они выглядят очень аутентично.