Ева Лукьянова - Моэне

«Бойтесь своих желаний – они имеет свойство сбываться»

«Мастер и Маргарита» М. Булгаков

Жизнь моя не задалась с самого начала… Нет ну серьезно, с самого рождения все пошло наперекосяк…

Родилась я 25 лет назад и все бы ничего, но появилась на свет я с копной рыжих вьющихся волос, так при этом еще и смуглой. Папа, белокожий блондин, посмотрев на меня, сделал вполне логичный вывод, что мать, классическая славянка, меня нагуляла и бросил ее. Но мама не стала отчаиваться и от меня не отказалась. Она работа на двух работах, выбивалась из сил, но вполне успешно растила рыжеволосого чертенка (так меня называли все, кто проводил со мной наедине более получаса). Я росла довольно коммуникабельным ребенком. Мама постоянно была на работе, а я оставалась на попечении соседей и маминых подруг. Благодаря чему была всесторонне развитым ребенком, ведь баба Глаша учила меня готовить, тетя Нина с первого подъезда заставляла мыть полы по пять раз «пока не будут скрипеть от чистоты», Тетя Наташа мамина сменщица учила вязать и самой себе зашивать носки, а Константин Петрович сторож у мамы на работе учил меня считать и писать. Но в моей жизни не может быть долго все хорошо. И когда мне было пять мама заболела. Сильно. Через два месяца она умерла.

К себе меня взяла наша соседка баба Глаша. Она ухаживала за мамой, когда та болела, и в свои 62 была довольно бодрой старушкой.

Я долго переживала мамину смерть. Слышала, как за спиной шептались, что это я ее убила: «довела», «выпила все соки, неблагодарная». Самое обидное, что это говорили мои друзья и наши соседи, и даже тетя Нина, чей пол я драила целыми днями. Баба Глаша утешала меня. Когда вечером уткнувшись в подушку я тихонько выла, оплакивая маму, она гладила меня по голове и шептала какую-то ерунду, и мне становилось легче, сжимающая сердце боль утихала.

Баба Глаша, Глафира Петровна Рогова, умерла 9 июля 2009 года. Утром она просто не проснулась. «Остановка сердца» – сказали врачи. На похороны приехала много ее родни. Странно, за всю жизнь никого из них не видела. На поминках, мне сказала спасибо какая-то размалёванная тетка в синем пальто, сунула в руку пять тысяч и выставила вон.

Так, я оказалась в 19 лет одна на улице. Страшно, больно и одиноко. Но видать кто-то все-таки присматривал за мной. И когда я уже приняла решение ночевать на вокзале, зазвонил мобильник.

– Алиска! Привет! Как ты? Как дела? Узнала? – затараторили в трубку.

– Здравствуйте, не узнала, вы кто?

– Да ты что! Это же я, Катя Новикова, твоя лучшая подруга!

Тут нужно кое-что пояснить. Мы с Катей действительно были лучшими подружками с первого класса, но после девятого она переехала к отцу в другой город, и наше общение как-то само собой сошло на нет.

– Катька, это правда ты? Катя, Катюша, я так скучала… – голос у меня срывался и дрожал все сильнее и к концу фразы я разревелась, да так, что сама не могла понять, что говорю.

Уж не знаю, как, но Катя, поняла где я и приехала. Она забрала меня к себе домой и поселила на лоджии, на которой с трудом помещалась кровать и маленькая тумбочка, но я и этому была рада. Ее мама с молодым мужем отправились колесить по свету, а Катьку вызвала присматривать за квартирой, собакой и бабушкой. Да, да именно в таком порядке. Катюхина бабушка была очень старенькой и все шутила, что была знакома с Тутанхомоном. Собака – не сильно моложе бабушки, Герда была истиной дворянкой и никому свой возраст не сообщала. Но годы брали свое: бабушка ослепла и почти не вставала с постели. Мы с Катей на пару присматривали за ней: готовили, кормили, мыли, причесывали и одевали. Герду Катя полностью свалила на меня, мол та меня больше любит.

Герду похоронили, через полгода, как я поселилась в квартире Новиковых.

Катина бабушка продержалась лишь на год дольше. Отек легких случился, когда мы с Катей обе были на сессии, а бабушка Нина, как большинство пожилых людей, терпела до последнего. Кате позвонил врач скорой помощи – бабушку в тяжелом состоянии увезли в больницу. Утром она умерла.

Катина мама прервала свое путешествие и срочно вернулась домой, но на похороны все равно опоздала. Так что и погребение, и прощание, и поминки легли на наши с Катей плечи. Это тяжело. Мы не хороним людей каждый день и всех тонкостей не знаем. Но это же не просто похороны какого-то незнакомца, это бабушка с которой мы жили полтора года, ухаживали за ней. И вранье все, что когда кто-то долго болеет, ты можешь морально подготовиться к его смерти. Подготовиться нельзя, можно наглотаться успокоительного. Но беда в том, что рано или поздно ты перестаешь пить таблетки и все те чувства, которые притупляло лекарство обрушиваются на тебя с новой силой. И оказывается боль никуда не ушла, вот она тут: ноет занозой в сердце, мешает дышать, заставляет плакать во сне.