Ксения Литвинова - Синий маяк

Сполз по стеночке на пол. Посидел немного, руки стиснул между коленей, чтобы не дрожали. Это уж совсем несерьёзно! Что я, мало тварей видел? Хоть сейчас гляди! Но я всегда старался подальше от них держаться. И такие, как эта летунья, у нас не водились. Видать, в её родных местах все, как она. Там, где вокруг лишь пустые острова. А теперь они и сюда добрались. Вот напасть-то!

Надо, наверное, что-то делать. А я сижу и Перо сжимаю покрепче. Толку от этого мало, но всё же оно тёплое, и свет от него тоже тёплый, золотистый. Всегда успокаивал. Правду сказать, невозможно же тут спать, возле лампы! И жарко, и глаза режет. Надо спуститься, лечь и сразу заснуть. А там и утро.

Заснёшь тут, пожалуй! Что, если она в лесу подходящей еды не отыщет и некормленая вернётся?

Решил на всякий случай не раздеваться и нож из кармана не выкладывать – вообще никогда. Спустился в потёмках, лёг. Подскочил, заорал, чуть на пол не скатился.

– Опять, – говорю, – подбираешься?!

А чернота такая, что не разглядеть ничего! Просто чувствую, что она рядом. Хорошо, хоть крылья опять исчезли! Но и платье тоже.

– Не пугайся, – успокаивает, – я сытая. Так какой смысл тянуть с приятной частью? Глупо же не попробовать! А вдруг полегчает?

И горячая, как печка! Терпеть невозможно. Сытость у неё, что ли, так проявляется?

– С чего я тебе должен верить, что полегчает? – спрашиваю я подозрительно. – Я тебя в первый раз вижу! А сейчас даже и не вижу. Вдруг ты опять за кровью явилась?

Отодвинулась. Села, кажется. Волосы по всей постели рассыпались. И опять смотрит. Глаза у неё будто светятся слегка в темноте. Да чтоб её! Хоть бы моргала.

– Не стану я тебя кусать, – обещает. – Разве что сам попросишь.

– Зачем бы мне о таком просить? – поражаюсь я.

А сам уже чувствую подвох. Сердце аж в горле колотится.

– Ты же в магии всё равно не очень, – объясняет она. – А так летать сможешь. Сотни лет напролёт.

– Ты сотни лет живёшь? – обмираю я. – Оттого такая умная?

– Я не живу, – поправляет она. – Я существую. И умная не поэтому. Если хочешь, объясню, только тебе не понравится. Мы память выпиваем вместе с кровью. Обычно всякая ерунда попадается. Забываешь её, как давний сон. Но случаются и полезные сны.

Ничего… себе. Я прямо опешил.

– А зачем… Зачем же ты меня расспрашивала, если уже укусила?! – бормочу я растерянно.

Прямо холодный пот прошиб от таких её откровений! Вот зачем она мне это всё рассказывает, за что?!

– Но я же тебя не убила! – обижается она. – Так откуда мне про тебя знать?

– Отличное будущее предлагаешь, – заключаю я, чуть подумав. – Каждую ночь убийства. Сердце не бьётся, вместо снов – чужие жизни. И все мысли про кровь. Даже джема не поешь! Помереть лучше.

– Такой уж этот мир, – отвечает она. – Выбор – роскошь.

Ну не зараза, а?

– Я вот родилась мёртвой, – просвещает меня гостья. – Ничего, справляюсь. Полы же помыла! И говорить могу, и думать. И женой быть могу.

– Как бы не так! – пугаюсь я. – Где жена, там и дети. Что мне их, солить тут? Одно зверьё же кругом!

– Дети со мной будут охотиться, если что, – ухмыляется она. – Да ты погоди до детей-то!

– И так нечисти полон лес! – повторяю я упрямо. – Куда ещё-то плодить? Не подходи ко мне лучше.

Она плечом повела – волосы на спину перебросила. А они так и льются на пол смоляным водопадом.

– Как близко не подходить? – уточняет. – А то тут места немного!

– На расстояние вытянутой руки, – говорю. – Для начала.

А то мне всё время кажется, что она вот-вот клыками вопьётся.

– На длину руки? – удивляется. – Это, чтобы детей не было?!

И опять хохочет. А у меня озноб по хребту от её смеха. Уже и на пол спрыгнула, а всё смеётся.

– Ладно, – обещает, – не трону! Будем алфавит учить завтра.

– Какой ещё алфавит? – изумляюсь.

Она смеяться перестала, но чувствую, опять подошла. Уселась у кровати и голову на подушку кладёт. Я отодвинулся – договорились же, вроде!

– Но у вас же есть алфавит? – спрашивает. – Буду читать книжки и изучать ваш язык.

– Не ваш, а мой, – поправляю я. – Больше на нём никто не разговаривает.

– Ну вот я буду с тобой разговаривать, – обещает она. – Ты ведь мой муж. Что бы это ни значило.

– Ничего, – заверяю я, – это не значит. Кроме вашей хищной магии.

– Почему – нашей? – возмущается она. – Ты сам мне имя дал!

– Это, – объясняю, – не имя.

– И в дом впустил.

– Это не дом, это маяк, – говорю я быстро.

– Но ты же зажигаешь маяк? – усмехается она. – Я на него и летела.